– Она к нему уехала? – влез в монолог Дмитрий.
– Какое «к нему»! – взвился Алексей. – Он лимита, в коммуналке комнату снимает! Она у матери своей, выдры этой старой! Змея шипит, что доченьке счастье, наконец, привалило. А я значит, и наших двадцать лет не счастье? Нас, значит, на помойку! Разводимся мы, квартиру и дачу делим, после этого я в какую-нибудь дыру, а она с этим уродом в «неизведанных далях» будет, шалава!
Алексей скатился в абсолютно нецензурный текст, затем треснул кулаком по столу и замолчал, уставившись в окно.
– М-да, – прочистил горло Андрей. – Неожиданно.
– Вот поэтому я и не женюсь, – заявил Дмитрий. – Бабы, они как антибиотики. Принимать дозированно и в строго определённое время.
– Да иди ты! – вскочил Алексей и вышел из кухни.
– У меня Танюха позавчера постриглась, – протянул Саша. – Может, мобильный проверить и акки в сетях? Как думаете, мужики?
В дверь позвонили. Дима выпил и пошёл открывать.
Андрей взял с подоконника свой телефон:
– Хочешь, проверь. Но не думаю, что твоя Танька ухажёра завела. Алло, ты где сейчас? Адрес помнишь? Нет-нет, забирать меня пока не надо. Купи две бутылки водки и подвези сюда. Сто тридцать седьмая квартира. Да. И ещё, – мужчина окинул взглядом стол, – купи хлеба, селёдки, майонеза, курицу копчёную и парочку салатов. Ну, и на свой вкус ещё что-нибудь.
– Зачем? – удивился Саша, когда телефонный разговор закончился. – В холодильнике ещё два пузыря!
– Чую, сидеть будем долго.
– А водилу своего зачем сдёрнул? Пусть бы отдыхал человек.
Андрей встал:
– Я по морозу в магазин не пойду. А ты? То-то же. А Вадим на круглосуточном окладе. Не рассыплется. Пойду, гляну, куда они подевались.
На выходе из кухни Андрей столкнулся с Дмитрием.
– Слышь, мужики. Там бабка, соседка снизу. Я никак не пойму, что ей надо.
Входная дверь была открыта. В квартире, прислонившись к дверному косяку, стоял Алексей. А в подъезде, прижав узловатые руки к груди, улыбалась сухонькая старушка. Ноги соседке согревали старые, засаленные тапки, изготовленные годах в шестидесятых прошлого века. Ситцевый халат в мелкий цветочек пришёл из тех же времён, а совершенно седая голова из-за завивки казалась одуванчиком.
– В чём дело, уважаемая? – пробасил Андрей, скрестив руки на груди. – Шума от нас нет, сидим, беседуем. А если редкий смех наш мешает – так ещё даже десяти нет, имеем право.