У нас была дополнительная услуга для родителей, которые очень много работают и все время заняты. Мы присматривали за их детьми почти до семи вечера. Выполняли с ними домашнюю работу, которую им дали учителя в школе, то есть мои коллеги. Я выбрала роль няньки, потому что документов заполнять было намного меньше, чем преподавателю.
Да и креатива, чем заняться до семи вечера с группой детей, у меня было больше. На моем рабочем столе постоянно были папки с детскими играми, с карточками, с головоломками. Мы распечатывали что-то на принтере, рисовали от руки, придумывали новые и новые игры вместе.
Когда дети видели хорошее отношение к себе, когда видели, что с ними хотят играть, что их идеи кому-то интересны, что их слышат и слушают, они превращались в абсолютно спокойных и покладистых зайчиков. С каждым годом работы в этом заведении я относилась к детям все спокойнее и спокойнее. Меня уже было не пронять криками и истериками. Я реагировала на них правильно, нежели, допустим, пять лет назад.
Мы даже устраивали вечера ничегонеделания. Ставили большой экран и смотрели мультики. Мультики были всякими разными. И поучительными, и не очень. Веселыми и грустными. У меня уже в коллекции скопилась своя большая подборка на эту тему. Наверное, качество, которое любили во мне дети, – это спокойствие и умение объяснить так, чтобы все действительно поняли.
Каждую задачу и пример по математике мы разбирали по несколько раз. Даже если ребенок не понял, я не сердилась и не злилась на него, отчего он набирался все больше уверенности в этом вопросе.
Это были своего рода брошенные дети, которым родители готовы были предоставить большие игры, деньги, оплату всех кружков, но внимания этим детям, конечно же, не хватало. Они были детдомовцами при живых родителях. Я бы назвала это так. Мне очень нравилась своя работа.
Она была полезной и нужной. Даже самый противный несносный ребенок через несколько месяцев работы со мной отмечал, что я хорошая. Дети очень хорошо в этом плане понимают, взрослых делят на добрых и злых, на хороших и на плохих.
Я в их представлении изначально была плохой, потому что заставляла их делать уроки, потому что им приходилось сидеть со мной до семи, а некоторым до восьми вечера, а потом потихоньку они привыкали к такому режиму, привыкали ко мне, к спокойствию, которое я излучала, какой-то внутренней мудрости, которой мне хватало, чтобы понять каждого из них.