И вот она маркиза – куда состоятельнее и знатнее, чем любая из женщин ее рода. Но богатство, которое обрушилось на Изабель, почти не радовало ее. Все существо девушки, все мысли, все ощущения были сосредоточены на ее бледном супруге. Лишь раз она почувствовала волнение, не связанное с мужем. Случилось это, когда карета маркиза приблизилась к его родовому гнезду – шипастому, подобно морским пещерам, шато. Замок угрожающие тянулся вверх, нацеливая копья шпилей в небо, будто желая вспороть брюхо проплывающему облаку. Замок-охотник. Замок-хищник?
Внутри несметные залы, коридоры и комнаты выстраивались и закручивались подобно драконьему хвосту. Изабель бродила по этим причудливым анфиладам, сопровождаемая гобеленами с едва различимыми от времени образами. Со стен золочеными гроздьями свисали портреты мужчин и женщин в сановных одеждах. Платья у женщин менялись в соответствии с эпохой, но все они носили на шее бархатную ленту с рубинами – такую же, как подарил ей маркиз в день свадьбы. Или ту же самую? Дамы были юными, хрупкими и со светлыми льняными волосами, как и у самой Изабель. Мужчины же походили на маркиза так сильно, словно на каждом из портретов был изображен именно он, а не кто-то из его благородных предков. Другой странностью было то, что ни на одном из портретов не было видно ни стариков, ни детей.
«Интересно, – подумала девушка, – возьмет ли наш сын хоть что-то от меня или тоже будет похож лишь на своего отца?»
Мысль о беременности заставила ее покраснеть и, желая отвлечься, она повернулась к гобеленам. Однако, вглядевшись в потускневшие узоры, отшатнулась. Почти каждая сцена запечатлела охоту, но не в виде благородного, грациозного действа, а кровавой бойней. Изабель почти не удивилась, заметив в охотниках знакомую бледность и чернобородость, но ужаснуло ее другое: на шеях изящных тонконогих ланей, которых мужчины безжалостно пронзали копьями и стрелами, вилась та же алая лента, что и на ее собственном горле. Изабель невольно потянулась к украшению, инстинктивно желая сорвать его, но ее рука внезапно оказалась перехваченной знакомыми ледяными пальцами.
– Изабель, – ласково произнес супруг, – что же ты бродишь здесь в одиночестве? Разве у новобрачной нет других дел?
– Милорд, – прошептала девушка, робея под его взглядом, – что это на шеях у тех ланей? – Она указала рукой на гобелен с распростертым в луже крови золотистым животным. – Разве не такая же лента, которую вы подарили мне?