* * *
Почти все обвинения в адрес Ричадра, как вскоре выяснилось, оказались ложью. Но вот относительно результатов крестового похода очевидной ясности не было. За Ричарда вступились его соратники, с негодованием отметавшие все упреки в адрес своего короля-воина, вдохновлявшего их на бой, всегда сражавшегося в первых рядах, храбреца среди храбрецов. Они были уверены, и не без оснований, что под его началом оказались причастными к великому историческому моменту, сравнимому со славнейшими битвами прошлого.
Гордую отповедь врагам Ричарда дал очевидец и непосредственный участник всех событий Третьего похода – хронист и поэт Амбруаз. Он заклеймил критиков экспедиции как людей несведущих, как досужих сторонних наблюдателей, из безопасного далека осуждавших воинов, прошедших трудный путь и перенесших жестокие страдания. Подвиги крестоносцев, как и подвиги их военачальника, достойны самой высокой оценки, считал хронист.
И одесную Господа воссядет
В небесном Иерусалиме граде,
Кто добрыми делами вместе с ним
Завоевал тот Иерусалим
[5].
Да, Ричарду не довелось вернуть Иерусалим христианам, чему во многом способствовало обструкционистское поведение французского контингента. Зато он завоевал Кипр, который в долгосрочной перспективе был стратегически значительно важнее Иерусалима, а также вернул под власть христиан прибрежные города Палестины. Взятие Иерусалима принесло бы ему куда больше славы, но успех был бы недолгим, ибо в скором времени город все равно пал бы в руки мусульман.
На защиту доброго имени главы Анжуйской империи встали не только боевые товарищи, но и ученые. Грамматик Жоффруа де Винсоф, нормандец по рождению, вставил в свой знаменитый трактат Poetria Nova литературную мистификацию, которая представляла собой якобы отрывок из некоей поэмы.
Англия! Королева королевств, пока жив король Ричард! Твоя слава далеко разносит могущественное имя. Тебе завещано владычество над миром, твое положение надежно под властью такого великого кормчего. Твой король – зеркало, отражаясь в котором ты наполняешься гордостью; звезда, блеском которой ты сияешь; столб, поддерживающий твою мощь; молнии, посылаемые тобой на врагов; слава, благодаря которой ты достигаешь горних вершин[6].
Этот фрагмент ни в малейшей степени не претендовал на историчность, поскольку служил Винсофу лишь доходчивой иллюстрацией к одному из теоретических положений его поучительного трактата. Однако он, вне всякого сомнения, отражал реальную точку зрения автора.