– Диего отвезёт тебя на вокзал. И пожалуйста, Би, по приезду в Кантум возьми нормальный аэромобиль, а не те колымаги, ползающие по дорогам. Па велел передать, что пополнил твой браслет – покупай всё нужное и не только и не смей экономить, – щебечет она, походкой королевы ступая по гравию на высоченных шпильках. – И если что-нибудь произойдет – хоть что-то мало-мальски опасное! – немедленно свяжись со мной или с ма.
Энн разворачивается так резко, что я чуть не врезаюсь ей в спину. Колесики чемодана жалобно скрипят, и подруга хмурится, явно намереваясь всучить мне свой дорогущий несессер от Фарелла Жескьера. Я заслоняю чемодан, отвлекая её внимание на себя – некогда препираться из-за мелочей, ведь поезд отправляется уже через час.
– Хорошо, Энн. – Пытаюсь выдавить улыбку, но за последний месяц я совсем разучилась улыбаться.
– Скажи, что поняла! – Энн тычет пальцем мне в грудь, её щеки покрываются румянцем, и я понимаю: она переживает ничуть не меньше.
– Поняла, – отвечаю вдруг осипшим голосом. – Тратить деньги, будто приехала на курорт, и звонить по любому поводу. Будет сделано, мадам.
– Скажешь тоже. – Энн фыркает. Отбросив идеальные локоны цвета расплавленного золота за спину, она кивает на ворота впереди. – Подождём тут. Диего заберёт твоё барахло.
Изящный палец набирает сообщение на магбраслете, вызывая водителя на территорию школы. Я не протестую: знаю, что бесполезно. Обернувшись, кидаю последний взгляд на здание Райтон-Хоув. Отсюда оно уже почти полностью скрыто деревьями, и только директорский корпус смотрит на меня белыми стрельчатыми окнами на фоне старой двухсотлетней каменной кладки. С каким благоговением я пришла сюда и с какой горькой решимостью покидаю.
Энн чувствует мой настрой. Впихнув сумку подошедшему Диего, она обнимает меня за плечи.
– Па сказал, что если Бэнкрофт не сумеет сохранить тебе место, он оплатит следующий год сам. И за Кэти тоже…
Подруга прикусывает губу, когда замечает, как я стискиваю челюсти. Уж сколько раз мистер Уолден предлагал перевести Кэти в Райтон-Хоув – не сосчитать. Сестра всегда отказывалась. Сначала из-за денег – нам неудобно было принимать такие щедрые подарки. Потом – из подросткового упрямства. А теперь и вовсе некому сюда переводиться.
– Ох, Би! – Энн снова обнимает меня, да так крепко, что трещат рёбра. – Ты не волнуйся, я буду навещать её каждые выходные. И в твой приют буду ходить по субботам, убирать вольеры, хоть копаться в собачьем дерьме мне не слишком нравится.