– Ad me! – сердито процедил он, вновь приближая руку, но его опять постигла неудача.
Время от времени прислушиваясь к тишине, он снова переключался на интересующий его предмет. Дрожа от волнения и раздражения в холодном поту, он гипнотизировал вожделенный фолиант. Книга была так близко и так далеко. А чем сложнее была задача, тем внушительнее внутренний голос твердил, что в этой книге таится что-то важное. Боясь, что с минуты на минуту кто-то войдёт, и одновременно не в силах отступиться от своей цели, он перевёл дыхание и сосредоточился на мысленном притяжении предметов. С этими чарами он был на «вы», но попытать счастья стоило. Сфокусировался на книге и мысленно призвал её – безрезультатно. Пробуя снова и снова, он буквально выдохся, когда вдруг, к своему величайшему восторгу и удивлению, увидел, что предмет всё же поддаваясь чарам, начал подрагивая выдвигаться из ряда. Подобно его сердцу, подскочившему от радости, книга резко выскочила, пролетела почти полкомнаты и на миг, зависнув в воздухе, грохнулась на пол. Она выглядела вполне безобидно, но дотрагиваться было опасно.
Восторженный удачей Нил подошёл ближе и, глядя на книгу у собственных – видимых лишь ему – ног, с волнением произнёс:
– Aperire!
Заклинание не подействовало. Опустившись на колени, он повторил ещё, казалось, сотни раз, но безуспешно. Снова попытался дотронуться до книги и снова получил разряд. Вскочив на ноги, он стал расхаживать взад-вперёд, готовый взорваться от злости. Надо было торопиться – найти способ её открыть. Когда, наконец, пришло озарение, Нил рывком склонился над книгой. Но перед тем как применить опасное заклинание, звучно выдохнув от напряжения и сильного волнения, он ещё раз вслушался в звенящую тишину: всё было спокойно. Затем Нил закрыл глаза, сосредоточился и проговорил:
– Revelaverit secretum!
Внезапно голову точно сдавили раскалённые обручи – пронзила настолько невыносимая боль, что Нил повалился на пол, крича и извиваясь. Обхватив голову руками, он метался по полу. Казалось, ещё миг и череп не выдержит адской боли и разлетится на куски. Но боль вдруг прошла, так же внезапно, как и появилась, будто её вовсе и не было. Приоткрыв глаза, Нил осторожно заморгал, удостоверяясь в том, что ужасное ощущение исчезло безвозвратно. Он всё ещё часто дышал, приходя в себя, когда за дверью раздались голоса.