Нил устало закрыл глаза; значит, совещание через две недели. Его ждал четырнадцатидневный отдых, а затем снова повторение кошмаров наяву. Как же он устал испытывать душераздирающий страх всякий раз, когда хозяин нуждался в информации.
– Конечно, Макс, всё будет на высшем уровне. Не беспокойся! А куда ты едешь, если не секрет? – полюбопытствовал Миллер.
Нил повернул голову ухом к двери, чтобы лучше слышать.
– Сомневаюсь, что это секрет, раз его знает две дюжины чародеев, – хмыкнул Вольфганг, потом серьёзно добавил: – Организация «Великих Состязаний» – работа кропотливая, и мне предстоит ею руководить.
– Ах да! – в голосе здоровяка явственно послышался восторг. – А участники уже отобраны?
– А вот это уже секрет, Руфус, – лукаво произнёс Вольфганг.
– Жаль, – разочарованно выдохнул Миллер и, закрывая за собой дверь, произнёс: – До встречи, Макс!
– До встречи, Руфус!
Миллер удалялся, а Нил немного постоял в коридоре, прислонившись к холодной стене и гадая, чем сейчас занят в кабинете Вольфганг. Усталость перевесила всякое любопытство, и, счастливый уже от того, что совсем скоро окажется дома, он побрёл в холл. Изнурённый бесконечными страхами и волнением, просидев как на иголках всё совещание, Нил устало вздохнул и провёл ладонями по лицу.
Он спокойно шёл, едва передвигая ватные ноги, которые ещё плохо слушались. Вдруг вспомнилась одна важная деталь: чтобы выбраться из замка, ему необходимо следовать за кем-то, кто может снимать чары, блокирующие проходы. Сломя голову, парнишка ринулся догонять Миллера…
Пусть не с богатой информацией, но, по крайней мере, с любопытными обстоятельствами, касающимися книги и тайны, которая обсуждалась, но, к сожалению, так и не была озвучена, Нил всё-таки покинул замок. Не верилось, что удалось избежать худшей участи, которую он сам себе пророчил. Хотя и без энтузиазма, он также осознавал, что придётся возвращаться сюда вновь и вновь в целях раскрытия тайн, никак не дающих покоя Церберусу…
После ухода коллег Вольфганг ещё долго расхаживал по своему кабинету в раздумьях. Он думал не о смерти Карменты Лок, не о её предсмертном предсказании и не о книге, которая привлекла внимание невидимки. Все его мысли были заняты Артемидой и её странно настороженным поведением.
Встревоженное лицо королевы так и вставало перед глазами. Она что-то не договаривала, и это не давало ему покоя даже во время совещания, мешая сосредоточиться на делах. Артемида была очень дорога Вольфгангу.