– Нравишься. Разве можешь ты не нравиться, такая…
– Какая такая? Ну-ка говори…
– Вот, такая…
– И ты меня можешь полюбить?
– Я уже люблю.
Она протянула к нему руки с красивыми тоненькими пальчиками с розовыми ноготками как у ребёнка,
– Иди ко мне любимый…
Заскрипели ворота, это конюх пришёл за лошадьми. После дневного света ему было трудно, что-то рассмотреть, и поэтому он ничего не заметил особенного,
– Фрол, поднимайся, пора подкрепиться перед трудовым днём.
Фрол незаметно для конюха прикрыл барыню сеном и, потягиваясь, пошёл ему навстречу, чтобы отвлечь его, – «Не дай бог заметит что».
– Когда отбываешь?
– Да сейчас и поеду.
Фрол помог вывести лошадей из конюшни, и хотел было запрягать свою кобылку, но конюх его остановил,
– Негоже на пустой живот в дорогу отправляться. Иди на кухню, покормють, заработал. Да, вот, управляюшший передал, – и конюх протянул ему трёх-рублёвую бумажку.
– Ни х чаму это, мине уже заплатили.
– Бери, дурень! Он сказал: «Барыня приказала хорошо отблагодарить» Заработал, значить.
Фрол почувствовал какую-то неловкость и сомнение, но деньги взял, вспомнив: – «Дають – бяри, бьють – бяги».
– Передай поклон Ефиму. Покурулесяли мы с им у молодасти. Я-то сам, то ж, пантелеевский, бывало, поедем на ярмарку…
– Мирон, – позвал кто-то издали конюха.
– Будешь уходить ворота прикрой на засов, а то будить ветром болтать, петли сорвёть.
– Бязательно запру, дядька Мярон.
Когда Мирон скрылся за углом, Фрол, оглядевшись, нет ли кого, вернулся в конюшню и запер ворота изнутри.
Кузнец выехал из усадьбы только по – полудни и всю дорогу до кузни проспал, лёжа в телеге, свесив ноги, предоставив лошадке самой решать, куда следовать.
Кухарка и Ульяна собирали на стол к обеду. Барыня Елена Николаевна сидела у окна гостиной с книгой.
– В усадьбе ли Мария Николаевна. К завтраку не была и сейчас запаздывает. Не заболела ли она? Ульяна!
– Совсем недавно, барыня, видела её, к речке шла с полотеницем, к купальне.
– Фу, Удьяна, что за обращение, барыня. Сколько раз тебе говорить обращайся по-европейски, госпожа Елена.
– Простите, госпожа Елена.
– К речке?.. – удивлённо подняла бровь Елена.
Отложив книгу в сторону, она вышла из гостиной, по пути взяв зонтик от солнца, стоящий у двери в высокой ажурного плетения корзинке без ручки.
Медленно спустилась с косогора по извивающейся тропинке, местами переходящей в лесенку из плоских камней и перилами из жердей, к реке и стала искать взглядом Марию.