Когда Банан начал, играя, кутать Люсю в воротник её шубы, мозолистое сердце Пенфея не выдержало, и под напором возмущений мозоль лопнул:
– А ну, стоять! – выскочил Пенфей из машины и, перебежав дорогу, стал прыгать вокруг Банана. Как трусливая болонка, не решаясь напасть. И громко визгливо тявкать.
Прыгнуть на Банана ему мешал и путался под ногами закреплённый в школьные годы страх, который он постоянно пытался преодолеть. Но с той же регулярностью получал. Стакан креплёного страха!
Видимо, сейчас он решил разорвать этот «порочный круг».
– Ты хотел её трахнуть! – вопиил Пенфей, танцуя вокруг Банана свой истеричный танец, всё время пытаясь напасть сбоку. – Я всё видел!
– Неужели ты думаешь, я хотел, чтобы она тебе изменила? – стал оправдываться Банан, всё время резко поворачиваясь к нему лицом и готовясь отбить нападение. И его печень. Уже догадываясь, что тот ожидает удара с правой в лицо, то и дело непроизвольно убирая его с дистанции моторикой бессознательного, ни на секунду не забывавшего о том, какое неизгладимое впечатление в виде шишек и синяков оставили на его лице школьные годы. И непроизвольно догадываясь о том, что с ним сейчас будет.
– Я знаю! – крикнул Пенфей и, резко отпрыгнув вправо, сымитировал готовность напасть.
Заставив Банана резко сократиться и даже непроизвольно дернуть правой рукой, поставив блок.
– Думаешь, я способен испортить ваши отношения? – не менее резко повернулся Банан в его сторону, когда тот снова отскочил влево. – Ведь я знаю, как сильно ты её любишь!
– Ты? – прыгнул тот вправо. – Да ты – животное!
– Неужели ты думаешь, – как стрелка компаса поворачивался к нему Банан, – что я готов был испортить нашу дружбу каким-то вульгарным перепихоном?
– Нашей дружбе теперь конец! – крикнул Пенфей и прыгнул ещё правее, а затем – резко влево и ударил справой.
На что Банан рефлекторно отпрыгнул.
«Единственное, чего я хотел, так это развести её на минет!» – хотел уже, в сердцах, выпалить Банан. Но вдруг увидел, что тот начал возню со своей избранницей, важно беря её под руку, не обращая на него уже абсолютно никакого внимания, как будто Банана и вовсе никогда не существовало. И понял, что тот опять разыграл его. И только бахвалился тут перед спутницей, махая крыльями. Заставив и его исполнять этот ритуальный танец двух бойцовых петухов.