Она умело скрывала любопытство и равнодушно смотрела, не отводя взгляда и только изредка моргая как Сириус что—то сосредоточенно объясняет Дельту, то опускает взгляд в кубок, то смотрит ему в глаза. Соболь только кивал и следил за каждым её действием, за рукой, которая гладила то край кубка, то стальное лезвие ножа. Иногда он касался пальцами виска и от каждого кивка непривычно щурился. Кажется, у него болела голова.
Пахло свежей травой, еще чем—то сладостным. Джеки выпрямившись вцепила взгляд в лезвие и почему—то почувствовала на языке легкий, едва ощутимый вкус метала, словно от крови.
Сириус вдруг резко сделала шаг назад, Дельт кажется сам удивился, но виду не подал, а только напряженно смотрел звезде в глаза. Она же была невозмутимо строга, её губы стянулись в полосу, а глаза слегка сощурились. Вдруг расстояние между ними опять уменьшилось, ведь Сириус протянула руку ладонь в качестве приглашения.
Дельт даже не посмотрел на руку, а тут же крепко сжал её. Она оказалась шершаво—мягкой и словно воздушной, и почти невесомой. От неё исходило нечеловеческим теплом, ладонь Дельта тут же слегка порозовела словно от ожога.
– Звезды сопутствуют тебе, Дитя вселенной, —голос словно дрогнул, но при это остался невозмутимо спокойным.
Сердце застучало в висках, Соболь хотел было сделать шаг назад, но не успел.
Он резко начал падать, его отпустили и толкнули в противоположную сторону, ноги показались тяжелыми, а тело словно что—о потянуло вниз, схватились за плечи и настойчиво тянули вниз.
Дельт успел зажмуриться, но тут он опять почувствовал, как тепло разлилось по всему телу, быстро и стремительно, свет, который резал ему глаза казался ему неистово горячим кипятком, которым его только что обдали. Его опять схватили за руку.
Пальцы показались скользкими, словно их только что облили водой. Дельта все еще тянуло вниз, глаза резало от света, по телу разносилось тепло.
Тяжелый вдох сорвался с губ и зубы почти сразу вцепились друг в друга. Режущая боль разнеслась по всей части нижней губы. Дельт едва разглядел, прищурившись, как Сириус убирает окровавленный нож и бросает его куда—то на землю.
Во рту прорезался явный металлический вкус, а по коже неприятно потекла капля крови.
Дельт с трудом поднял свободную руку и едва потянулся к щеке, как голос Сириуса зазвучал в голове грозным эхом: