Старуха резко обернулась, и тень от её фигуры удлинилась, коснувшись потолка.
– Право? – её голос зазвучал холодно, как зимний ветер. – Права заканчиваются там, где начинается тьма. Собери коренья и вернись до заката. Или ты хочешь повторить их путь?
Элиана сглотнула ком в горле, но кивнула. Дверь захлопнулась за ней громче, чем нужно.
К полудню Элиана спустилась к ручью, чьи воды, холодные даже летом, журчали над камнями, словно перешептываясь. Солнце било в спину, но холодок под кожей не исчезал. Рядом, с корзинкой полной брусники, присела Дина, её подруга. Румяная, с косами толще канатов, она всегда смеялась громче всех на праздниках, но сейчас её лицо было бледным, как пепел.
– Слышала? – Дина бросила в воду камень, и круги поползли к берегу, смывая отражение сосен. – Вчера у мельницы Кельян клялся, что видел в лесу огни. Говорит, они танцевали, как ведьмы на костре. А потом… – она оглянулась, словно боясь, что кто-то подслушивает, – пропел жуткую песню на языке, которого никто не знал.
Элиана нахмурилась. Её пальцы непроизвольно сжали ветку шиповника, и колючки впились в ладонь, оставляя капли крови на коре.
– Ты веришь ему? – спросила она, стараясь звучать равнодушно, но сердце заколотилось, будто пытаясь вырваться из груди.
Дина фыркнула, но тут же передернула плечами, будто стряхивая невидимые лапы.
– Кельян? После праздника урожая он готов и лунного зайца принять за призрака. Но… – она понизила голос до шепота, – вчера у колодца я сама видела, как тени шевелились. Будто кто-то под землей пытался выбраться.
Элиана вздрогнула. Она помнила, как в детстве, играя у того же колодца, видела черные щупальца, скользившие по камням. Тогда Марга сказала, что это «ветер шевелит листья», но Элиана знала – ветер не умеет стонать.
– Это просто страхи, – прошептала она, глядя на свои руки, где царапины от шиповника смешались с засохшей землей. – Темнота играет с глазами.
– А если нет? – Лира схватила её за рукав. – Помнишь, как прошлой зимой пропал Торвин? Все говорили, что его уволокли волки, но… – её голос дрогнул, – я видела его следы. Они вели к лесу. И обрывались, будто он… растворился.
Элиана почувствовала, как мурашки побежали по спине. Она хотела ответить, но из леса донесся вой – долгий, леденящий душу, будто сама ночь обрела голос. Девушки переглянулись. В глазах Дины читался ужас, знакомый Элиане по собственному отражению в зеркале.