Он уже возвращался, неся за горлышко бутыль с драгоценной добычей, когда впереди раздался звонкий девичий смех. Где-то там он оставил Агату, но голос был чужой, моложе, живее. Опять?..
Опять. Агата сидела на подножке вагона, незнакомая девица с гитарой устроилась прямо на земле, привалившись спиной к бетонному столбу. Попробуй пойми по этой кривой улыбке, чего она успела наслушаться.
– Клод! Познакомься, это Сонечка, – по-русски Агата говорила хуже, чем он сам, но общаться с незнакомцами рвалась всегда, хоть бы и на пальцах. С болезненной жадностью она выслушивала их рассказы о жизни, которая ей заказана. Порой это помогало ей успокоиться, но чаще лишь бередило душу.
– Клод, я буду вас ругать, – заявила Сонечка вместо приветствия. Короткая стрижка, очки, клетчатая рубашонка и гитара в чехле – такая могла бы стать франкисткой по ошибке. Клод смиренно склонил голову.
– Когда я встретила вашу маму, она тут плакала! – маму, значит.
– Ты зачем плакала? – Клод поставил саквояж на землю и взял Агату за руку.
– Потому что вы ее тут одну оставили! Ночью, в таком месте! – всплеснула руками Сонечка. – Так не годится! Еще вампир, называется, – прибавила она лукаво, почти кокетливо.
Клод обреченно вздохнул. На какой-то миг он очень живо представил, как вызывается проводить ее до вокзала, или просто отводит в сторону под любым предлогом, лишь бы не на глазах у Агаты… Шейка у девушки цыплячья, укромных уголков вокруг много – можно целый полк франкистов спрятать. Мерзко. Откуда такие дурацкие порывы? Определенно, они появились с возрастом. Мозг вампира не стареет, но, может статься, есть в его механизме какие-то другие, менее осязаемые шестеренки, и одна из них поизносилась.
– Мама тоже вампир и может постоять за себя, – куртуазно улыбнулся он. – А вы, Сонечка, что же гуляете одна по ночным вокзалам? Вам повезло, что мы не голодны.
– Ну-у, ваша мама так мила…
– Заманивает добычу. Это ее типичная тактика.
Сонечка звонко рассмеялась.
– Кстати, вы… отлично говорите по-русски, – за неуклюжим комплиментом последовал совсем неуклюжий жест, как если бы девушка ткнула кулаком в плечо воображаемого приятеля.
– Спасибо.
Пауза затянулась. Ну же, девочка, разве у тебя нет неотложных дел в четвертом часу ночи?
– А это у вас кровь в бутылке?
– Да. Это кровь девственниц, – лучше окончательно свести это всё к дурацкому флирту и раскланяться. Клодом овладело смутное беспокойство. Умом он понимал, что вряд ли эта дурёха расскажет о нелепой встрече кому-то, кроме подруг и подписчиков в интернете, но всё-таки почему именно теперь? Почему именно сегодня? Только не сегодня.