Мать, чтобы утешить своего сына, который из-за ранения стал хромым, сказала ему: «Каждый твой шаг будет напоминать тебе о твоей доблести».
Безбрачие презиралось. Один молодой спартанец, отказываясь встать перед знаменитым капитаном, который не был женат, сказал ему: «У тебя нет детей, которые могли бы однажды оказать мне такую честь».
Уважение к старости было обязанностью; однажды даже в афинском театре послы Лакедемона уступили свои места старику, который не мог найти места среди своих соотечественников.
Любовь к общественному благу была добродетелью, которая более всего отличала лакедемонян: один из них, по имени Педарет, не будучи избранным в число трехсот членов совета республики, выразил радость, что Спарта нашла триста граждан, которые лучше него.
Их молитвы были кратки, как и их речи; они просили богов лишь о том, чтобы те благоволили добродетельным людям. Сократ предпочитал эту молитву богатым дарам и пышным церемониям Аттики.
Этот воинственный народ желал, чтобы все статуи божеств в их стране были вооружены, даже статуя Венеры. Однако эти бесстрашные граждане знали страх; это был страх перед законами.
В Спарте был храм, посвященный страху: его построили рядом с местом, где собирались эфоры. Лакедемоняне, как и Плутарх, считали, что гражданин, который больше всего боится законов, меньше всего боится врага: он говорил, что страх перед осуждением устраняет страх смерти.
ПЕРВЫЕ ВОЙНЫ СПАРТЫ
Вскоре после смерти Ликурга лакедемоняне, во время правления Феопомпа, начали войну с аргивянами, которые оспаривали у них владение небольшой страной под названием Фирея. Оба народа, желая сберечь кровь своих сограждан, выбрали с каждой стороны по триста чемпионов, чтобы решить этот спор: почти все они погибли в бою; остались только двое аргивян и один лакедемонянин по имени Отриад. Каждый народ приписывал победу себе; бой продолжился, и двое аргивян погибли. Но Отриад, победитель, не желая пережить своих товарищей по оружию, покончил с собой на поле боя.
После этой войны царь Феопомп, ревнуя к власти сената и пользуясь жалобами, которые этот орган вызывал у народа, создал пять новых магистратов, называемых эфорами, которые должны были следить за поведением сенаторов и даже царей. Их избирали на год; их власть, весьма обширная во время войны, была сильно ограничена в мирное время.