Самоубийство считалось позорным и каралось. Закон хранил молчание о отцеубийстве; Солон считал его невозможным.
Клевета подвергалась суровым наказаниям: каждый мог арестовать человека, обвинив его в краже; но если он не мог доказать преступление, то платил крупный штраф. Если этот риск пугал бедных, они могли сообщить о краже арбитрам: тогда дело становилось гражданским и не влекло за собой штрафа.
Граждане делились на четыре класса, определяемые размером их состояния. Иностранцы могли получить гражданство только при выполнении трудных условий.
Поскольку родина состояла только из семей, закон заботился об их сохранении. Глава дома всегда должен был быть представлен законным или приемным ребенком. В случае смерти без потомства одного из наследников юридически обязывали принять имя умершего и продолжить его род.
Ближайший родственник единственной дочери имел право жениться на ней.
Солон, чтобы избежать концентрации земельной собственности, ограничил приобретения, разрешенные частным лицам; никто не мог продавать свои земли, за исключением случаев крайней необходимости.
Законодатель, желая, чтобы молодежь заботилась о старости, разрешил гражданам распоряжаться по завещанию частью своего имущества, при условии, что их разум и свобода были доказаны. Этот институт, новый в то время, был встречен с одобрением.
В соответствии с египетскими законами, каждый частный человек был обязан отчитываться перед ареопагом о своем состоянии и доходах. Праздность считалась позором. Закон регулировал воспитание детей, обучение в школах и упражнения в гимназии.
За счет общественных средств воспитывались дети граждан, погибших на поле боя. Великие заслуги перед государством вознаграждались венками. Трусы наказывались судом, который объявлял их бесчестными.
Любой человек с дурными нравами исключался из общественных должностей и народных собраний.
Сын должен был содержать своего отца в старости. Ребенок, рожденный от куртизанки, освобождался от этой обязанности.
Чиновник, появлявшийся пьяным на публике, наказывался смертью.
Политическое законодательство Солона не предотвратило революций; страсти народа оказались сильнее его разума: но его гражданские и уголовные законы, постоянно уважаемые афинянами как оракулы, стали образцом для других народов: большинство греческих городов приняли их; и Рим, измученный анархией, призвал их как спасительное средство против бед, раздиравших его.