До этого момента мы делились всем, даже самым сокровенным, но с периодом взросления у нее появились какие-то секреты от меня, тайные переписки и звонки. Я особо не возражал, так как по её счастливому виду понимал, что у неё всё хорошо, хотя где-то в глубине души было немного не по себе. Это легкое беспокойство поселилось во мне, как тихий сквозняк в давно обжитой комнате. Я наблюдал за ней, за ее расцветающей красотой, за искрящимися глазами, полными новых, неведомых мне чувств. И хотя я радовался ее счастью, маленький червячок сомнения грыз меня изнутри. Зависть? Возможно.
Мне казалось, что между нами выстраивается невидимая преграда, воздвигнутая из её тайн. Я чувствовал себя отстраненным, словно зритель в театре, наблюдающий за захватывающим спектаклем, в котором мне больше не отведена роль. Это было странное, болезненное чувство – видеть, как моя подруга вступает в свой собственный, недоступный мне мир.
Но вдруг её райский сад поменял свои краски. Марина стала раздражительной и замкнутой. Тут я понял, что что-то случилось, что-то плохое. На все мои расспросы либо отмахивалась, мол, всё в порядке, или доходила до агрессии, мол, не твоё дело. Я старался не вмешиваться, но душа кричала о том, что ей нужна моя помощь и что она о ней не попросит. От этого было больно и досадно, ведь мы же друзья. А как же доверие и взаимопонимание?
Это как видеть человека, тонущего в реке, и не иметь возможности протянуть руку. Чувство бессилия разъедало изнутри. Каждый её взгляд, полный тоски и отчуждения, отдавался эхом в моём сердце. Я ловил себя на мысли, что постоянно думаю о ней, анализирую её поведение, ищу признаки того, что её мучает. Но все попытки заканчивались ничем. Марина словно воздвигла вокруг себя неприступную стену, и я не знал, как её разрушить. Оставалось лишь наблюдать и надеяться, что рано или поздно она откроется мне.
И вот сегодня слёзы. Тут-то я и не выдержал. Когда она выходила из класса, я схватил её за рукав и оттащил в сторону.
– Так, выкладывай, почему глаза на мокром месте? – не терпящим возражения тоном произнес я, строго глядя на неё.
Она отвела взгляд от неловкости.
«Нет уж, теперь не отвертишься», – решил я.
– Всё в порядке. Я сама разберусь. Тебя это не касается, – как всегда ответила она, всхлипывая от рыданий.