– И морды им бить! – буркнула Ксюшка.
– А ты дома останешься! – приговорил супруг и жена строптиво фыркнула, одарив муженька сердитым прищуром темно-синих глаз.
– И что мы им скажем, Тимофей Филиппович? – несмело спросил Иван.
– Скажем, чтобы деньги и вещи вернули.
– А если не вернут? – понурился резчик.
– Вернут! – успокоил Колдун. – А тебе впредь наука! Я ж предлагал защиту поставить! Сам нос задрал! Теперь вот пожинаешь! – с укором закончил он.
– Так я думал – ну, кому я нужен? – тихо возразил Леркин жених.
– Выходит, нужен! – прихлопнул по столу ладонью Тимофей и поторопил, – Ксюшка! Нас кормить-то будут сегодня?
– Будут, если с собой возьмете! – принялась шантажировать супруга.
– Эва как! – восхитился раскладом муж. – А Филипку куда?
– Можно с Леркой оставить! – предложила Аксинья, но тут в дом вбежала их родственница и с порога заверещала:
– Я тоже поеду! Это, вообще-то, моего жениха касается!
– Тьфу ты, пропасть! – ругнулся Колдун. – Похоже всем гамузом потащимся, – поделился он выводами с Иваном и тот покладисто кивнул.
В машину усаживались почти весело, слушая планы Аксиньи, как им следует наказывать незадачливых бандитов. За разговорами доехали быстро. Придя на место, где Иван наполучал люлей, Колдун взял след и вскоре вывел всех к окраине, где в частном доме пребывала компания в уже изрядном подпитии.
Тимофей вознамерился было постучать, хотя калитка была незапертая, но Ксюшка, сурово на него поглядев, пронеслась без спроса по двору и скрылась в избе. Вздохнув, Колдун пошел следом, а за ним поплелись Иван и Лерка с Филипкой на руках.
В доме оказалось четверо мужиков и две дамы, все довольно кислого вида, явно указывавшего, что алкоголь в их жизни в чести.
– Ну, что, месяц мой ясный! – вещала Аксинья, по-видимому, главному. – Деньги-то возвращать как будешь?
– Какие тебе деньги, курва? – орал тот и пытался подняться. – Я те щас выдам деньги!
Когда хозяева узрели моральную поддержку посетительницы в виде здоровенного Колдуна и хилого, но мрачного Ивана, они принялись хватать со стола ножи и вытаскивать из углов биты.
– Вы че, в натуре, наехать решили? – блажили мужики, а их спутницы подвывали тонкими голосами, – бей этих сволочей!
Тимофею, наконец, надоело слушать такую какофонию. Он аккуратно отстранил в сторону Ксюшку, сгреб главного за грудки и оторвав его тушу от табуретки, рявкнул: