– Нет! Там магия, – ответила я, поглядывая на ящик.
Дворецкий испуганно поставил ящик на землю. А инквизитор придвинулся ближе и заставил посмотреть ему прямо в глаза:
– Ты что-то чувствуешь? Магия прямо в бутылках или в ящике?
– Я не знаю, – замотала я головой. – Только понимаю, что оно опасное и его нельзя пить.
– Глупости, – обронил он, но все же приказал Себастьяну. – Вели сжечь ящик вместе с вином!
– Будет сделано, – поклонился Себастьян.
Когда мы уже ехали, и я так и не спросила куда, Микаэль странно смотрел на меня.
– А говоришь, что ничего не знаешь и не умеешь, – сказал он наконец-то.
– Я не стала ведьмой, но магия давно во мне. Я ее чувствую, хоть сейчас с ошейником это и вдвойне труднее, – призналась я.
– Знаешь, не сказать, что я верю тебе. Просто лучше подстраховаться. Хотя вот, даже если бы я выпил это вино, будь оно трижды проклято, на меня бы не подействовало.
– Неужели? – удивилась я.
– Да. Хочешь узнать, почему?
С этими словами Микаэль начал расстегивать свою одежду, и я удивленно подняла брови. Что он задумал?
Вжавшись в стенку повозки, я с удивлением смотрела, как инквизитор расстегивает сначала бархатный кафтан, затем верхнюю часть камзола и добирается до шелковой рубашки. Многие инквизиторы раньше носили коричневые рясы, потому что являлись монахами. Но сейчас ради сохранения инкогнито, они одевались как обычные горожане. К Микаэлю это не относилось. Он и правда был каким-то знатным вельможей, иначе бы не жил в таком роскошном поместье и не одевался, как граф. И я, простолюдинка, даже в мыслях не имела бы права называть его по имени. Но называла, так хотя бы вслух обязана была соблюдать правила.
– Господин Верховный инквизитор, вы же не…
Но он лишь усмехнулся и, расстегнув жемчужные пуговицы на тонком шелке рубашки, внезапно придвинулся ко мне и схватил мою руку. Так, что мне пришлось теперь находиться рядом с ним близко-близко и даже чувствовать его дыхание. А затем прижал мою ладонь к своей груди в область чуть выше сердца. Прямо на обнаженную кожу! Какой же горячей она была! Я замерла, не в силах произнести ни слова.
– Закрой глаза и скажи, что ты чувствуешь?
Ох, если бы он знал, что у меня сейчас у самой сердце из груди выпрыгнет, то, наверное, бы так не шутил. Я не могла понять, чего он хочет и смотрела на него, широко распахнув ресницы. Меня окутал крепкий аромат дорогой выделанной кожи с пряно-древесными нотками. Так пахнет кора дуба, выдержанная в хлебном вине, используемая для некоторых снадобий. Помню, я такое видела в лапке аптекаря.