По представлениям европейцев, эти индейцы были безбожниками, но нет никакого сомнения, что по тому, как они соблюдали правила личной гигиены и поддерживали чистоту в жилищах, они значительно превосходили в этом приезжих. Они часто, при первой возможности, мылись, тогда как большинство правоверных христиан опасались мыться в проточной воде, совсем как ребенок, который, раз обжегшись, боится огня. Является фактом, что европеец был неимоверно нечист и грязен в сравнении со средним азиатом, африканцем и индейцем; и смешно наблюдать реакцию белого человека, когда его посещает мысль о необходимости регулярно принимать ванну. Иезуит Алессандро Валиньяно, проповедовавший в Японии, португальский капитан Жуан Рибейру, побывавший на Цейлоне, да и каждый наблюдательный путешественник были свидетелями превосходства так называемых «варваров» в этом отношении. Даже презираемый негр из Африки, по мнению проницательных наблюдателей, в большей степени, чем белый человек, соблюдал правила гигиены, если не был принужден жить в грязи. Один много путешествовавший испанский монах-доминиканец утверждал, что вши, досаждавшие европейцам на их континенте, сразу исчезали, когда их носители прибывали в Азию или в Америку. И снова становились неразлучными компаньонами путешественника, едва ступившего на родной берег.
Португальские первопроходцы легко сходились с индеанками при первой же возможности и перенимали некоторые индейские традиции, такие как купание в реке, использование маниоковой муки при выпечке хлеба и пользование гамаками. Однако это не помешало подавляющему большинству тех португальцев и их потомкам вплоть до эпохи Помбала[3] относиться к индейцам-аборигенам с глубоким презрением и обращать их при каждом удобном случае в рабов. Представление о «благородном дикаре», которое восходит к ранней французской литературной традиции, не разделялось португальцами, общавшимися с аборигенами. В намерения колонистов входило или обратить их в рабов, или просто убить. Идеализация индейцев не имела места в Бразилии, пока эта страна в начале XIX столетия не освободилась от португальского господства. Бразильцы, не желая признавать свое лузитанское прошлое, сменили свои родовые фамилии Соуза, Кошта и другие им подобные на экзотические имена на языке тупи, такие, например, как Парагуассу. Более того, даже в колониальную эпоху иметь индейское происхождение считалось делом более благородным или, по крайней мере, менее бесчестным, чем породниться с негром с его неизбежной печатью рабства. Поэтому многие люди с африканской кровью пытались позиционировать себя как потомков индейцев. Тем более что церковь и государство осуждали рабство американских индейцев, а вот обращение в рабов африканцев даже временами поддерживали.