– А как зовут того красавчика полицейского?
– Андреас Ли.
– Надо позвонить ему! Надо обратиться к нему за помощью.
Язык подруги заплетался.
– Но у меня же все хорошо. Зачем мне полицейский.
– Давай я украду твою машину. Он приедет, весь такой герой, ты вся такая в слезах, – мечтательно продолжила Мер, опуская подбородок на изящную ладонь. Волосы кудрями обрамляли ее бледное лицо. Зеленые, чуть ярче, чем у Офелии, глаза сияли пьяной бравадой и предчувствием отличного приключения. – Он будет задавать вопросы, утешать. Поможет тебе подняться наверх, пообещает во всем разобраться. А тут я такая приеду, отдам ключи, извинюсь, и ты скажешь, что все хорошо, но он тебя спас. А потом чай, печеньки, спальня рядом.
Офелия рассмеялась. Сначала привычка Мередит все сводить к постели ее удивляла, потом раздражала, а сейчас начала веселить.
– И зачем по-твоему я должна это делать?
– Мы соседки сколько? Пять лет? Я ни разу не видела, как из твоей двери выходит мужчина.
– Ты следишь за мной?
– Нет, но ты же знаешь, как чутко я сплю. А стены здесь картонные…
– А где твой?
– Мигель еще не вернулся из командировки. Ты обязательно узнаешь, когда, – глаза подруги снова сверкнули. – Я очень соскучилась, а стены здесь картонные…
Доктор рассмеялась. Рядом с этой женщиной ей всегда хотелось смеяться. Мередит работала на городском радио, вела утреннее шоу, рассказывала о новостях и моде, интересных людях и их жизни. Они познакомились в день переезда Офелии в Треверберг, а подружились после того, как доктор Лоусон наградили за особый вклад в развитие медицины Треверберга, и Мередит пригласила ее к себе на интервью. Офелия подпитывалась ее эмоциями, а Мер была рада их куда-то слить. В какой-то мере из них получилась прекрасная пара. Мужчин Мередит меняла с завидной регулярностью. И не скажешь, что человек. Обычно себя так вели темные существа, перебирая партнеров. Мигель задержался рядом с радиоведущей дольше соперников. Почти год. Они друг другу изменяли, страстно ссорились и страстно мирились. А потом Мер рассказывала подруге о каждом мгновении этих примирений. Подобные беседы Незнакомку не волновали. А сегодня она сама стала инициатором такой беседы.
Что-то в Ричарде Эверетте смутило женщину. Смутило и заставило ее думать о нем сейчас, когда она провела еще две операции и буквально падала с ног от усталости. Ей бы лечь и уснуть, а не разговаривать с соседкой о мужиках.