– Думаю, первой версией будет убийство Рябченко его подельниками. Она же основная. Зная характер Рябченко, думаю он насолил кому-то из своих кентов, вот его и вальнули, морду-то они ему регулярно били.
– Отработайте на всякий случай версию убийства Рябченко третьим лицом, маловероятно конечно, но пусть будет как рабочая версия, сказал Саенко.
– И убийство неизвестного лица неизвестным лицом, – сказал Пряхин.
Тут поднял руку Родин.
– Владимир Викторович, я думаю, что это не Рябченко, и убийство, совершенное с целью устранения кого-то.
– Родин, как ты меня утомил своими фантастическими идеями. И почему ты думаешь, что это не Рябченко?
– Ряба ростом был метр в прыжке, а трупу, если голову приставить, где-то 180 см будет…
– Вот ты сам сказал – был, значит нет его?
– Ну случайно, ну шутя сбился с верного путя, но ведь я ж дитя природы, хоть дурное, но дитя, – схохмил Родин.
– Вот именно, что дурное! Ты мне смотри, до конца квартала раскрываемость угонов не повысишь – выгоню, и на Кожина не посмотрю! Ладно, Юра Мурин, съезди дактилоскопируй труп, и сразу на экспертизу. Родин, Варкун, возьмите кого-нибудь из его кентов и съездите на опознание. На этом все. В шесть вечера все на планерке у меня и не бухать! Пряхин, тебя в первую очередь это касается. Шлейф на весь кабинет стоит – хоть закусывай.
– А че сразу я, Викторович? – огрызнулся Пряхин, – вчера всем разрешили. Я не стукач, но молчать не буду. Под шашлычок даже язвенники и трезвенники пили. Я еще пузырь Родину проспорил, если он один пить будет, я слюной захлебнусь.
Отпустив личный состав, Саенко направился к заместителю начальника криминальной милиции, а по совместительству другу Ворошилову.
– Привет Ваня, достал меня твой крестничек, все фантазирует, умничает, дело-то очевидное.
– Не горячись Володя, ты же знаешь, он часто наперекор всему прав бывает. Чутье у парня, интуиция.
– У него чутье где бухают. Это он безошибочно найдет. Хотя ты прав, его как будто кто-то направляет, никогда не видел, чтоб один человек столько преступлений мог раскрыть. И помнит все дела, все номера двигателей угнанных машин наизусть. Память у него феноменальная.
Ворошилов достал из сейфа початую бутылку армянского коньяка, лимон и две аппетитные, посыпанные зеленью котлетины, каждая размером с ладонь.