– Всего тридцать два человека.
– И ты помнишь каждого?
– Я веду записи. Ты будешь тридцать третьим. И ты восьмой человек, кто когда-либо задавал этот вопрос.
– Подобная работа не вызывает у тебя печаль? – Лицо мужчины кажется старше, морщины глубже, его кожа сухая, как пергамент. Как у того, кто пытается срочно свести бухгалтерский баланс и уладить все дела перед приведением в исполнение неожиданного смертного приговора. – Тебя не мучает чувство вины?
Кит горько усмехается.
– Ко мне приходят призраки.
– Призраки?
– Люди, которых я заставил совершить самоубийство. Они начали появляться с недавних пор.
– Они приходят по очереди?
– Да, все тридцать два человека.
– Так значит, ты чувствуешь себя виноватым. – В голосе мужчины проскальзывает нотка сожаления, словно он испытывает сострадание к сумасшедшему, но в то же время ему как будто приятно услышать эту дешевую историю о призраках. – И это значит, что рано или поздно я тоже приду к тебе.
– Трудно сказать наверняка, случится ли это.
– Когда я учился в университете, я часто слушал джаз…
Неожиданная смена темы. Это говорит Киту о том, что человек действительно понимает, что наступают его последние минуты.
– Я очень любил Чарли Паркера[4].
У Кита нет никакого желания продолжать этот разговор.
– У него была известная вещь, Now’s the Time. «Пришло время». Отличное название, ты так не думаешь?
Кит согласен, что это действительно очень хорошие слова, и, не имея ничего в виду, произносит вслух:
– Пришло время.
Как если бы слова Кита были сигналом, мужчина произносит: «Полагаю, что да», – и с этими словами сам отбрасывает пинком ноги стул, на котором стоял. Стул опрокидывается. Тело мужчины падает, затем веревка останавливает его падение и туго натягивается. Потолок скрипит. Кит наблюдает.
Желтая виниловая веревка врезается мужчине в шею. Петля затягивается у него под подбородком и за ушами. Его ноздри раздуваются, пытаясь втянуть воздух. Изо рта раздается булькающий звук.
Его ноги дергаются взад-вперед, словно он решил заняться плаванием. Отброшенный стул валяется на боку. Сначала ноги мужчины двигаются очень быстро, но вскоре их движения замедляются. Из приоткрытых губ стекает ручеек слюны, и с каждым предсмертным хрипом в углах рта пузырится белая пена. Его пальцы цепляются за петлю, пытаясь найти хотя бы малейший зазор между шеей и веревкой. Ногти до крови царапают кожу.