Коралия отдалилась от старшего брата, о котором я узнала из их споров, и подбежала к незнакомому парню. Он выглядел намного старше девушки, но не так уж сильно отличался от других мужчин.
– Привет, самоубийца, – с улыбкой произнёс блондин, крепко обнимая Лию. Дастин, не теряя времени, поднялся со своего места и протянул правую руку для рукопожатия. Блондин, не отрываясь от Лии, с радостью ответил на приветствие, пожимая руку Дастина.
– Как прошёл суд? – спрашивает Лестор, и я немного пугаюсь. Неужели здесь живут и преступники?
– Всё прошло хорошо, и я рад, что не попал в тюрьму. Благодаря мистеру Паркменту меня направили сюда на реабилитацию.
– Мы очень рады за тебя! – произносят они в один голос, обнимаясь, а затем, отпустив друг друга, смотрят на меня.
– Ах да, познакомься, это Джоанна. Она пришла на следующий день после того, как тебя забрали в суд для выяснения обстоятельств.
– Приятно познакомиться, Арни, – он протягивает руку, и я, немного смущаясь, пожимаю её в ответ.
– Джоанна, – улыбаюсь.
Он тоже может нам помочь, он довольно симпатичный.
Здесь есть ещё один человек, который кажется не совсем адекватным. Похоже, мне предстоит большая работа, чтобы не стать такой же.
****
Я оставила их и ушла к себе в комнату. Однако мне было трудно сидеть на одном месте. В голове постоянно возникали мысли, которые переплетались и мешали сосредоточиться. Это сильно раздражало меня, и я не знала, как с этим справиться.
Мне казалось, что всё это происходит из-за таблеток, которые мне дают перед сном. С утра в голове словно туман. Мысли словно отдаляются и разделяются, и я не могу сосредоточиться на том, что нужно делать.
Я могу стоять около пятнадцати минут у раковины с зубной щёткой в руке, не понимая, где я и что происходит. Из-за этого я часто опаздываю на завтрак. Но как только я начинаю нормально думать, то словно схожу с ума: начинаю бегать и одеваться, ищу способ связаться с родителями и понять, что я здесь делаю. Эти внутренние изменения меня очень беспокоят.
Особенно беспокоит меня то, что теперь здесь живёт преступник. Я всегда опасалась таких людей: неизвестно, что у них на уме, и их поведение кажется мне подозрительным. Никто не сможет переубедить меня в этом.
Моя мама часто говорила, что мой характер очень трудно понять новым людям, а те, кто знает меня давно, едва сдерживаются, чтобы не задушить меня ночью подушкой, когда я уязвима. Я всегда смеялась над этими словами, но, кажется, скоро мне предстоит проверить, права ли была моя мать.