– Ненавидишь меня? – говорит тихо, не глядя в глаза.
– Нет, – отвечаю так же тихо. За что? Молчал, хорошо. А я бы поверила? Не возненавидела бы его за такие новости, даже если это бы оказалось правдой?
– Правда? – Слава смотрит со смущающей болью. Как будто его предали, не меня. Или словно ему за меня больно. – Прости, – криво улыбается и наконец прекращает терзать сигареты.
– Давно? – только и смогла спросить. Затаила дыхание.
– Насколько я знаю, несколько месяцев. – Зато честно. Болонка то же самое сказала. Слава виновато жмёт плечами. – Я её лично не знал. Видел один раз только.
– И что он про неё… – голос ломается. Сжимаю губы: не опущусь до выяснения подробностей. Нет. Нет, это слишком пошло.
– Он тебя любит. – Слава произносит это так, словно каждое слово через силу. Но вижу – верит в то, что говорит.
– А я его больше нет.
Руслан
Сумасшедший день. Переговоры, угрозы, жесткие фразы и мягкие лицемерные улыбки. Всё как я люблю. К обеду напрочь вздрюченный, с желанием то ли убивать, то ли закатить приём для всех сотрудников фирмы, а их под тысячу только в головном офисе. Заславский отступил, старый лис. Сделал вид, что с трудом согласился на моё предложение, только по-любому с самого начала оно ему подходило. Цену, сука, набивал. Унижаться заставил. Вижу же, как наслаждался моим унижением. Уничтожить бы щелчком пальца, да жаль, не отрастил я пока такие крепкие пальцы. Да и зубы ещё наточить надо. Времени три, я уже как лимон выжат.
Поделиться с Таей, заглянуть к Ксюше – ещё недавно так и было бы. С любовницей отметил бы бутылочкой Кристал, с женой пошли бы в новый ресторан, и все довольны. Сука, надо же было так запалиться по всем фронтам! Кому расскажешь, рассмеются. Самому смешно. И страшно. Вдруг Тая не шутит, вдруг реально на развод подала? Набираю Ксюшу.
– Записалась к врачу? – вместо «привет».
– Нет.
– Почему? – пытаюсь не сорваться. Мне этот ребёнок нахуй не сдался. Не хватало ещё, чтобы потом СМИ откопали и начали полоскать и меня, и фирму, и Таю. Особенно – Таю.
– Нам надо поговорить. – Ксюша непривычно тихая, настораживает. Приезжаю, открывает в одном длинном синем халате. Бледная, немного растрёпанная, но как всегда накрашенная. Не удивлюсь, если и волосы долго укладывала, чтобы так выглядело, как будто она их на себе рвать хотела.