– Значит так, душегуб, будем тебя лечить пока не выбьем из тебя эту тягу жен душить. Нашелся тут Синяя Борода. Я ему еще детей родить не успела, так он меня прямо пальцами за глотку. Так ведь и от страха помереть недолго.
И знаете что? Разревелся я, как мальчик маленький. Я, капитан российской армии, человек, прошедший огонь, воду и медные трубы, сижу на полу, обхватив голову и реву, как медведь в берлоге. Я ведь даже не помню, когда в последний раз хоть слезу уронил. Даже когда на отца похоронка пришла из военкомата и когда его в закрытом гробу под салют в землю опускали, стоял как на часах и глазом не моргнул. Всегда считал слезы чем-то постыдным, для мужчины настоящего точно неприемлемым.
Хорошо хоть, что Светка меня утешать не стала, просто тихо ушла на кухню я ждала меня там. Не помню, сколько времени я на полу просидел. Сначала в слезах, потом просто задумывался, а когда на кухню пришел, был уже в нормальном состоянии.
– Готов, – говорю, – к труду и обороне. Жду приказаний, товарищ жена.
– Макс, – Света на меня смотрит пристально, – я никогда тебе никаких вопросов не задавала про твои командировки. Условий не ставила, не давила. Сколько надо ждала. Если что не так говорю, ты поправь меня, не стесняйся.
– Нет, – отвечаю, – везде и кругом ты права. Если решила дать мне шанс, я за это тебе благодарен на всю оставшуюся жизнь. Я понимаю. Спасибо тебе, Светик.
– Не в благодарности дело, – она сморщила нос и тряхнула челкой. Совсем как в юности, – врача я тебе нашла. Толкового. Но что именно он тебе предложит, я не знаю. Знаю одно – он лучший в своей области. И давай так. Если он скажет уколы, то будут уколы. Если он предложит больницу, то будет больница. Без вопросов, расспросов и возражений. Годится так, Максим?
Что я на это мог ответить? Да ничего. Прижал я ее к себе крепко и замер. Стою, аромат ее волос вдыхаю, и вот только сейчас пришло мне в голову понимание того, что все в моей жизни наконец-то выровняется. Светка как будто услышала мои мысли. Голову подняла, в глаза заглядывает и вдруг ни с того ни сего говорит:
– А к зиме нас трое будет. Так что ты приводи себя в порядок и готовься дочку нянчить. Отец – герой.
У меня и вовсе дар речи пропал. Глаза выпучил как рак и замер. Должно быть, потешно выглядел. Ну и не каждый день тебе сообщают, что ты скоро станешь папой. Стою и глазами хлопаю. Даже не возмутился словами о дочери, хоть и всегда о сыне мечтал. Светка прыснула и легонько меня тогда по носу щелкнула. Любила она так меня за нос хватать.