– Ляшов, Герман Львович вам напоминает, что ждал вас через полчаса, а уже прошло сорок минут.
Ах, как неудобно получилось. Я снова задумался, а время уже идти на прием. Вскакиваю из-за стола, и почти бегом спешу к кабинету начальства. Секретарь при виде меня машет рукой, чтоб я сразу заходил внутрь. Я осторожно стучу (хотя едва ли мой стук слышен, уж слишком мягкая дверь в кабинет), и толкаю массивную дверь вперед.
В кабинете кроме начальника за столом сидит Юлия. Глаза у нее влажные. Такое ощущение, что она только что плакала. При виде меня она вспыхивает какой – то надеждой и преданно смотрит на начальника.
– Садись, – начальник Герман Львович показывает мне на стул, сам встает с кресла, обходит стол и присаживается рядом. Таким образом, что он оказывается между мной и Юлией.
– Дело вот в чем, – он пристально смотрит на меня и начинает барабанить пальцами по поверхности стола, – от нашего отдела нужно командировать одного сотрудника для участия в психологическом эксперименте.
При слове эксперимент он слегка морщится, а Юля вполголоса его поправляет: – тренинге, Герман Львович.
– Эксперимент, – упрямо повторяет начальник и смотрит на Юлию осуждающе, – это у вас там, в спортзале тренинги, а эти игры мозга это все большие социальные эксперименты. И участвовать в этом эксперименте планировалось отправить, – он откидывается спиной на стул для того, чтоб я мог видеть Юлию, – вот сотрудницу нашего отдела известную тебе госпожу Розанову. А она вот видишь, уперлась, и ехать отказывается. Ни в какую.
– Герман Львович, – Юлия начинает говорить, а я понимаю, что вот-вот стану свидетелем женских слез. А женские слезы меня не трогают. Меня они почему-то злят. Сам не знаю, отчего я так на них реагирую. С самого детства ловил себя на мысли, что буквально зверею, если слышу, как какая-нибудь особь женского пола начинает выть.
– Я тебя уже выслушал, – перебивает ее начальник, причем весьма бесцеремонным образом, – в общем, – теперь он обращается ко мне, – вместо нее поедешь ты.
У меня при этих словах начинают мелко дрожать кончики пальцев на руках и ногах. Вихрь мыслей проносится в голове. Почему я? Кто это все придумал? Куда и за что меня хотят отправить?
– Не переживай, – видимо я слишком явно поменялся в лице и начальник даже морщится, глядя на меня, – всего лишь неделя, а если быть точным, то пять дней. И не где-нибудь, а в Сочи. Это ж лучше любого отпуска. Понимаешь? Это тебе, Ляшов, вроде премиальных. Неделя на юге, да еще и оплачиваемая предприятием. Ценишь?