Вика кивнула на автобус. Слава Егоров уже давно дремал в салоне, его капюшон темным пятном прилип к стеклу и расплылся над нами кляксой.
– Это Руматов. Знакомьтесь, – Дмитрий Александрович махнул рукой в сторону новенького, который сидел на подножке автобуса, поставив сумку под ноги. Он откинул капюшон и тер рукой почти лысую голову, смахивая с макушки только ему одному видимый мусор. Глубоко посаженные глаза не смотрели на нас, казалось, что они разглядывали кончик горбатого, скорее всего сломанного носа. Марго рассматривала новичка с нескрываемым интересом, но тот встречного любопытства ни к ней, ни к нам не проявил.
– В автобус, – скомандовал Дмитрий Александрович и свернув список сунул его в карман.
Новенький нехотя привстал, пропуская остальных в автобус. Он глянул на мой рюкзак, пожевал губу.
– Налегке смотрю? – его голос был низкий, но не хриплый. Не как у Марго. Только неприятная насмешливая нотка проскальзывала. У Марго таких в голосе не встречалось.
Я покивал и закинул рюкзак за спину.
– Может тогда мою захватишь? – он пнул свою плохо застегнутую сумку.
– Если только с концами, – не задумываясь ответил я. Руматов – вспомнил я его фамилию. Скорее всего у него есть или была кличка там, откуда он появился. Какая-нибудь неприятная и короткая. Как и его улыбка.
Он заинтересованно прищурился, слегка выставил локоть. Вроде бы не мешал пройти, но заставлял уклониться, пролезть боком в узкие двери автобуса.
– В багаж. Сумки в багаж, – пронзительно запричитала Вика и замахала рукой водителю. Тот, бесшумно ругаясь, полез за ключами от багажника.
В салоне было теплее и темнее. Окна окрасились в оранжевый цвет, в наклеенной сверху окон темной пленке виднелся размытый диск солнца, съеденный темным кружком луны. Свет рвался поверх него словно вода через разрушенную плотину. Егоров спал, прижавшись к стеклу и скрестив руки на груди. Я опустился в кресло сразу за ним, справедливо надеясь, что такое соседство будет спокойным. Всегда спокойный, а еще и спящий Егоров – просто идеальная компания для поездки. Чего не скажешь о других.
Салон понемногу заполнялся. Что-то оживленно рассказывая и поправляя сумочку, неспешно подходила к автобусу Саша. Стрельников улыбался в ответ. Ее тонкие запястья мелькали в оранжевом свете, когда она, пощелкивая пальцами перед своим лицом смеялась и качала головой. И тогда кончики волос щекотали ее шею. Мне казалось, что она растворяет эту янтарную патоку, заполнившую все пространство вокруг, проделывает незримый яркий коридор в ней своей улыбкой. Даже волосы ее ухитрялись сверкать в тусклом мертвом свете.