внутренней образом печали. Его нужно, как бы собрать воедино и
настроить, чтобы вылечить форму нового дождя. А потом
прирастить к существующей важности человеческой жизни. Так и я
приняла себе образ многомерной рассказчицы, на внутреннем имени
которой нет поднятого идеала в судьбе. Я просто вышла за грани
интеллектуального снобизма и вылечила свой ливень души через
составление цитат. Их можно найти в большом количестве в этом
сборнике и перечесть, как образ воспроизведения гиперреальности
или вдруг оценить, что чего-то внутри не хватает. Этим утром на
каждом теле новоявленной позы личности, когда просто живёшь и
ждёшь казус следующего дня. По нему можно многое сказать о
торжестве в склепе внутренней жизни и идти, мерно покачиваясь на
боках своего тщеславия. А можно передать символический ужас
власти над самой собой, чтобы немного внутренне усилить свои
противоречивые чувства и стать обилием критики для себя. В
словах, что содержат аллегории на обещании быть человеком, в
словах, что ищут твоего признания внутреннего чуда личности. Ты и
сам ведь веришь, читатель, что полные блики луны не всегда – итог
твоих видимых миров в воображении ужаса. Он только притворился
и ждёт, что новая цитата станет для тебя, чем-то вроде роковой
оценки твоих сильных и слабых сторон личности. К коим ты
приращён с детства и с юности ищешь им оправдательный приговор,
чтобы заметить ещё больше идеалов внутри своего эго. Над
нераздельной головой сомнения и философской картиной
требовательной жизни. Для которой ты стал думать и говорить, как
будущий человек.
«Оформив после мнения итог – ты волен убеждать свою мечту, что
вышел на отсталом берегу и хочешь симулировать вопрос».
«Безызвестность ищет сгоряча – самый страшный суд её плеча, и с
него укладывает яд, на котором люди говорят».
«Нечаянный из завтра сложит час – свою свирель в проталине ума,
что смысл подземной лиры из окна, струящейся могилы между солнцем».
«Найден прошлым на глазах шагов – слов последний мир из слёз
грядущих, стоек на гитарной воле сон – ставит роли в право над
фортуной, и за этот мир ему апломб – умирает в тысячах миров, над
своей свободой жить культурой».
«На заходе прошлого ушли – пошлый ад и сумеречный розни снег
игры над апологией войны, что по музыкальным склонам нужного -
убирает ясный цвет сердец, лишь заход в том чувстве современном