– Даниэль, они…они здесь, – дышится тяжело. Болят легкие и кажется даже ребра. Не уверена, целы ли они сейчас. – Я успела выхватить телефон. Я не знаю, что делать. Я…они…они хотят…, – голос дрожит, в области груди колит от боли, а рана на губе раскрывается с новой силой, заставляя течь струйке крови по подбородку.
– Ш-ш-ш, – тихий шепот заставляет скатиться по холодной и сырой плитке туалета.
Прикрываю ладонью рот, пытаясь заглушить рыдания.
– Дыши, птичка, слышишь? – до боли любимый голос заставляет подчиниться, – Я тебя найду. Обязательно. Ты доверяешь мне?
Хочу прокричать тысячу раз «да», но топот ног и крики со стороны входа, заставляют тело отказаться функционировать.
– Они здесь. Здесь, Даниэль, – судорожно протараторила, прикусывая большой палец. Глаза наполняются страхом. Биение сердца превращается в маленький комок нервов, готовый разорваться в считанные секунды.
– Она там! – слышу мужской грубый крик.
В любом случае, я знала, что они меня поймают.
– Они…, – истерика съедает все слова, пытавшиеся вырваться из уст.
– Теперь слушай внимательно, Андреа, – резко начинает Даниэль. Его спокойный голос, в котором скрыты штурмы эмоций, дает надежду и стержень держать себя в руках.
Закрываю глаза, прислушиваясь. Наполняю лёгкие воздухом. Предчувствие того, что это возможно наш последний разговор, не дает дышать.
– В телефоне есть чип, – продолжает Дэн, – Вытащи его, подсунь под язык, а лучше проглоти. Он маленький, – быстро и чётко.
– Но он отключится. Я потеряю связь с тобой, – думать об этом, как страшный сон.
– Не потеряешь, – выдыхает Даниэль, пытаясь не поддаться эмоциям, – Послушай, птичка, я обязательно найду тебя, – хочется разреветься еще хуже, от того, как больно это звучит, – Я найду, ты же веришь? – секундная пауза. Мы оба замолчали, а я еще сильней прижимаюсь к плитке уборной, словно она может спрятать от тех, кто сейчас бежит ко мне. – А теперь разбей мобильник. Чип внутри.
Становится страшно. Господи, если это наш последний разговор, хочу сказать одно:
– Я редко говорю, но я люблю тебя, Даниэль, – телефон скрипит от того, как сильно сжимаю его, – Люблю, любила и буду любить. До самой смерти, – краткая, почти отчаянная улыбка, тенью падает на губы, – Берегите себя.
– Нет, дьяволица, – шарахаюсь от того, как что-то разбивается в конце трубки, – Черт бы все драл, не прощайся со мной, – свирепо кричит Даниэль.