– Черт! – выругался Генрих и схватился руками за голову.
Наконец, добравшись до холодильника, старик выудил из его глубин баночку светлого биттера, которую сначала приложил к раскалывающемуся лбу, с наслаждением ощущая холод жести, притупляющий боль. Постояв так некоторое время, Генрих нехотя отнял банку ото лба, откупорил и с жадностью осушил за один присест. Рот старика тут же заполнился таким знакомым, таким приятным, горьковатым привкусом холодного биттера, на долю секунды заставив Генриха почувствовать себя чуть лучше. Но желудок тут же недовольно булькнул, указывая на то, что пиво – не совсем то, что ему сейчас было необходимо. Генрих опустил голову и недовольно покачал головой.
Снова покопавшись во внутренностях старенького холодильника, старик извлек оттуда два яйца, пакет с сосисками и еще одну баночку пива. Не найдя никакой чистой сковороды, Генрих взял ту, что стояла на мини-плите.
– Что здесь было?.. – Старик поднес сковороду к лицу и понюхал. – А… вчерашние колбаски… сойдет.
Сзади раздался легкий шорох.
– Кто здесь?! – Старик обернулся, все еще держа сковороду в руках. Но трейлер был пуст. Осторожно, стараясь не шуметь, он зашагал в сторону выхода, откуда, как ему показалось, донесся этот звук. Никого. Генрих повернулся в другую сторону. Трейлер был пуст, но его все ровно не покидало чувство, что за ним наблюдают.
– Что за дебильные шуточки?!
Тишина. Постояв немного посередине трейлера, старик вернулся к столику. Снова обернулся. Никого. Пожал плечами и принялся за приготовление завтрака. Нарезав сосиски на маленькие кружочки, смешал их с разбитыми яйцами и вылил на разогретую сковороду. По помещению разнесся приятный скворчащий звук жарящейся яичницы. Но неожиданно с этим звуком смешался еще один – скрежет металла. Генрих снова резко обернулся.
– Кто здесь?! Это не смешно, паршивые ублюдки!
Старик быстрым шагом добрался до своей кровати и достал из-под нее ружье, потом направился в сторону выхода. Открыв дверь, он выбрался на улицу. Теплый ветерок летнего утра прошелся по и без того разгоряченному лицу старика, резко усилив острую боль в голове. Морщась, Генрих, обошел вокруг трейлера, но, не обнаружив ничего подозрительного, лишь недоуменно покачал головой. Потом огляделся вокруг: трейлерный парк еще спал, по крайней мере, большая его часть. Только где-то совсем вдалеке звучало несколько негромких голосов.