Я обняла себя и попыталась держаться ближе к Каспару.
Стены здесь были темнее, проход стал уже. И хотя тепло и вкус меда в воздухе осмелились убаюкать меня чувством безопасности, в моем сознании зазвучала тревога.
Это был трюк. Потому что человек никогда не может быть в безопасности ни в одной части этого дворца. Каспар резко остановился. Я чуть не врезалась ему в спину. Я схватилась за ребристую колонну, чтобы удержаться на ногах, и наблюдала, как Каспар повернулся ко мне лицом. На его лице застыло жестокое выражение. «После тебя.» Он указал на алые занавески, спрятанные за колонной.
Я оглядела их и не могла не подумать, что ткань, похоже, была испачкана самой настоящей кровью.
«Ээээ…» Я позволила своей руке соскользнуть с колонны.
Широко раскрытые глаза обратились на Каспара, и все, что мне удалось сделать, это оцепенело покачать головой.
Его рот сплющился.
«Аххх!» Я вскрикнула, когда он прижал меня к себе.
В мгновение ока, мои руки были прижаты к бокам, а затем меня подбросило в воздух. Этот бес перекинул меня через плечо, как мешок с зерном. Я не пыталась бороться. Страх парализовал меня. Как только я оказалась через его плечо, Каспар сделал несколько шагов вперед, отдернул занавески и зашел внутрь. Каждый мускул моего тела дернулся.
После столь изнурительных дней, меня бросили на плюшевый диван в золотой комнате.
Каспар вышел сквозь занавески оттуда, откуда мы пришли. Я не знала, ждал ли он в коридоре или вернулся к Миле и Ведагору.
На мгновение, я задумалась, как она себя чувствует. Мучил ли ее Ведагор в наше отсутствие? Ударил ее еще раз? Пытал ее?
Но, сейчас, я не могла об этом думать, мне и так было, о чем беспокоиться.
Я не смогла расслабиться, ни на секунду, несмотря на убаюкивающее мерцание бархатных занавесок и приветливое тепло ревущего огня.
Я не могла расслабиться, потому что передо мной был мужчина, стоявший лицом к пылающему мраморному камину. На его руке, в черной перчатке, болтался хрустальный стакан, наполненный кровью.
Алый военный мундир до бедер, сшитый серебряными нитями, волосы, цвета самого темного – демонстрация его великой силы.
Между нами не было ничего, что создавало бы преграды, поэтому я смогла увидеть его плотно облегающие угольно-черные бриджи и серебряные ботинки с вырезом по щиколотку.
Он мог бы быть обнаженным и, все равно, от него исходило бы невыносимое, удушающее присутствие власти.