Каким-то образом, я оказалась в грязном старом коридоре, покрытом паутиной, стены которого были выкрашены в черный цвет. Комки пыли прятались под тем, что когда-то было богатыми занавесками, сотканными из самого темного шелка, когда-либо созданного.
Заброшенность наполнила воздух запахом затхлых тканей и заплесневелых ковриков. Хотя портьеры были раздвинуты, солнечный свет не мог проникнуть сквозь грязь на сероватых окнах.
Мне следовало бы развернуться и вернуться в центральный зал, но что-то, в этом заброшенном коридоре, призывало меня.
Я и мое Чудовище чувствовали себя какими-то связанными. Это было в моих костях. Внезапная, пустая хватка, которая ощущалась и как дом, и как одиночество. Пощипывая запястье перчатки, я побрела, дальше по коридору, к черной статуе, стоявшей впереди в тени. Я уже опоздала на свой урок с Каспаром. И все же, я не повернула назад.
В этом коридоре все страхи смерти и вполне реальная возможность того, что однажды с меня заживо сдерут кожу, казалось, ускользнули в тени под ногами.
На меня нахлынула волна свободы.
Часть меня хотела навсегда спрятаться в этом заброшенном коридоре.
Я не могла понять, что меня здесь привлекало. Тут были тени, которые, казалось, обвивались вокруг меня, тьма, которая болела от пустоты души, пыльный воздух – все это не было таким уж привлекательным. Однако мысль о том, чтобы уйти так скоро отсюда, прорезала дыру в моем сердце, которую могли заполнить только эти грязные стены.
Я остановилась у черной статуи.
Время разрушило половину фигуры статуи, и вокруг нее, на полу, рассыпались куски черного камня.
Если бы я, достаточно сильно, прищурилась, я могла бы смутно различить тень того, что когда-то было лицом. Тьма была слишком густой, чтобы увидеть что-то большее.
Тихо, как змея, кто-то подкрался ко мне сзади. Я не знала, что кто-то там есть, пока не раздался изысканный, шепчущий голос.
«Ты заблудилась, маленькая воришка?»
Я напряглась. Каждая мышца в моем теле напряглась. Даже дыхание отказывалось выходить из моего горла.
Медленно, я заставила себя повернуться и посмотреть на незнакомца. И он был незнакомцем.
Светло-пепельные волосы спадали на поразительно красивое лицо. Пронзительные черные глаза смотрели на меня, как озеро разбитых черных алмазов.
Я изучала его, оливкового оттенка, кожу, которая выглядела такой гладкой, что мне пришлось бороться с желанием коснуться его щеки. На его розовых губах играла озорная улыбка, но за ней не было злобы. Незнакомец прислонился к обрушившейся колонне и скрестил лодыжки.