Мысленно пускать слюни на смертоносного Бога и таинственного, опасного незнакомца, из теней, было рискованно. Мне отчаянно нужна была возможность потянуть время, прежде чем я брошусь не на того бессмертного и окажусь мертвой. Пальцы Бога Мора, в перчатках, достигли линии моей острой челюсти и погладили.
Мои ресницы затрепетали от его прикосновения, и тихий порыв дыхания вырвался из моих губ.
Большим пальцем он стер каплю рвоты с моего подбородка. Мне вдруг захотелось, чтобы мраморный пол утащил меня под себя и похоронил под тяжелыми камнями позора.
Я тихо и блаженно вздохнула.
Определенно слишком много времени прошло между попытками начать нормально дышать.
«На сегодня хватит», – сказал Бог Мор.
Но это не было большой наградой. День уже почти закончился.
Бог Мор нежно потянул меня ближе. Я пошатнулась, под чарами его лунных глаз.
Его лицо, медленно, приблизилось к моему.
«Ты заслужила отдых.» Мое сердце колотилось по ребрам от такой же паники, как и от того, что бурлило у меня в животе. Я задавалась вопросом, не заболела ли я снова или, не подкосятся ли мои ноги, и я упаду к ногам Бога. Все, что я могла сделать, это оставаться неподвижной, как доска, сжав руки по бокам.
Даже Каспар превратился в призрак. Такой тихий и незаметный, что его можно было бы считать невидимым.
Затем, Бог скользнул взглядом по моим губам.
Пожалуйста, поцелуй меня.
Пожалуйста, не целуй меня.
Я не могла принять решение. Но, даже, в моем измученном страхе, я слишком хорошо осознавала тошноту, все еще покрывающую мой язык. Держу пари, Боги никогда не болели.
Бог Мор приблизил свое лицо к моему. Мята. Его дыхание пахло мятой.
Мое сердце замерло.
Нет, нет, нет.
Бог Мор не мог поцеловать меня. Он был ядом, болезнями, отравленным зельем. Если бы его губы коснулись моих, мне пришел бы конец. Я была бы мертвой за считанные секунды.
С испуганным звуком, я отпрянула, вырвавшись из его хватки.
Ярость на мгновение озарила его ледяные глаза. Но затем, я моргнула, и он был таким же спокойным, как портрет, с каменным лицом, на стене.
«В другой раз», – пообещал Бог, с таким же ядом, как и то, что окрасило бы его прикосновение.
Я смотрела, как он выходит из зала богослужений, и тяжелый ком сжался в моей груди.
Я только что совершила самую серьезную ошибку в своей жизни. Никто не отвергал Бога, даже если это означало смерть от его прикосновения. Это просто было не принято.