– Его ударные силы – это соединённый флот Мигивина и мимиков. У Багрейна хорошие и быстрые корабли. У них порядка двадцати эсминцев с ядерным ракетным вооружением и магнитными пушками, чуть больше тысячи перехватчиков лёгкого типа, оборудованные системой подавляющего контроля и быстрого маневрирования, и две дивизии истребителей под управлением главного ИИ с поверхностности, учитывая данность, они спешно пересадят на них симбионтов. Ибо задержка сигнала с Мигивина даже сквозь пару межсистемных спутников будет ощутимая, – безошибочно отрапортовала Посланница.
– Мы вроде выглядим пока круче! – заявил со всей своей самоуверенностью Лайт. – У нас двенадцать Имперских флотов и наш собственный.
– Ну то есть корабли мимиков ты в расчёт не берёшь, да? – с ядовитой усмешкой поинтересовался у друга Варрус, а следом обратился к Посланнице:
– У нас есть примерное понимание, сколько ульев уже прошли через Разломы?
Арбитр пошевелила рукой, набрав команды на ингиметре: на объёмной карте отобразились ярким всполохом верифицированные точки Разломов, совпавшие с обновлёнными данными разведкораблей и с теми координатами, что были восстановлены Мудрецом из похищенных архивов, вокруг них скучковавшись угрожающее сияли алые огни – помеченные корабли-ульи. Теперь понятно, зачем нужно было красть навигационные координаты из Зала Знаний. Космос бесконечен и огромен, а Механик один. Ни Зитрикс, ни Эрия свои навигационные ресурсы по крайней мере пока, добровольным путём не собирались отдавать на откуп безумству Посланника. Одним Артефактом времени даже со всей мощью Лабиринта перемещать сотни и тысячи кораблей невозможно. Тем более не зная, в какой конкретно точке Предела расположены окна в мир мимиков – Разломы. Когда Механик похитил карты из архивов Зала Знаний, он установил их поверх Ключа Миров, получив возможность ориентироваться в бесконечности Предела. Преимущества Золотого Храма в этой войне таили столь быстро, что их физическое существование практически ни отследить, ни визуализировать, ни сохранить. Слишком хрупко и шатко, будто культ Анхорн в его текущем виде стоял на тонком льду. И этот лёд, ранее представляя собой нерушимую твердыню, вот-вот мог треснуть без объяснения причин.
– Порядка десяти тысяч… – сидящее в зале на мгновение впали в почти ощутимое оцепенение.