Вот он, этот шрам от ножа. На левой руке – еще два. Оба у основания ладони. Справа от консервной банки, сунулся в темноту чулана на ощупь. Знать бы еще, зачем бабка там старые консервные банки хранила. А слева – ото льда. Начальная школа в деревне была отдельно от средней. На перемене бегал с одноклассниками встречать молодую классную. Поскользнулся, упал, рассек ладонь о ледышку. И вместо класса попал в медпункт. У медсестры там были такие забавные кривые ножницы. И пахло мазью Вишневского. На всю жизнь запомнил этот запах – деревня, грязь, то и дело чирьи… А на правой ладони под мизинцем – шрам как раз от ножниц. Но этого он не помнит. Мама рассказывала, что стригла ему малышу ногти и раскровенила ножницами ладонь. Дернулся он, что ли, вот она и рассекла. Сама, наверное, обревелась от страха. А он не помнит ничего. И операцию не помнит. Мама показала пожелтевший листок в половину ладони. Имя, еще что-то. Поправляли в младенчестве ему что-то в мужском хозяйстве. Поправили, как надо. Кто бы знал…
А Каштан ведь выл с первого дня. Как только учуял, непонятно. До Пробоевской сечи-то километра два было, не меньше. Еще и через овраг надо перебираться. Это теперь мамкин дом почти на краю леса. В садовое товарищество влился, а тогда… Дядя Митя иногда по неделе дома не появлялся, Каштана соседка подкармливала, заодно и сына дяди Мити, мамка-то у них давно померла, так пес не выл, а тут – сразу. Хотели пса на поиски хозяина отправить, а тот, скотина, забился в будку – не вытянешь. И этот звук тоже как вой…
Да елки-моталки, что же она так воет-то? И откуда в самолете собака? Где она? В багажном? И он бы ее услышал? Он что, ее один слышит? Не мог бы он ее услышать. Что же получается, нет никакого воя? Так вроде есть, а как вслушиваться начинаешь – нет. Мерное гудение самолета, болтовня двух пассажирок за спиной, да сопение соседа, который тычет пальцем в планшет. Кто он? Чиновник? Военный в гражданском? Какая разница? В молодости каждое знакомство прибыток, в зрелости – ущерб. Успокойся, Рыбкин. Все идет, как идет. Не вздумай повернуться, а ну как на взгляд наткнешься? Придется разговаривать, кивать, улыбаться… Ладно бы, если девушка, а так-то… Нет, хорошо сидеть в первом ряду. Можно ноги вытянуть. Никого впереди. Только стюардесса.