«I've got a woman way cross town.
Ray Charles. «I've Got a Woman». 1954
Березы росли далеко – за тротуаром, стоянкой такси, журавлями шлагбаумов и за дорогой, но ветер притащил пригоршни желтых листьев к самому стеклу аэропорта. Наклеил их на мокрый асфальт, плитку, автомобили, турникеты, разбросал под ногами и успокоился. Затих на время.
Когда Рыбкин наступал на камень, шаг получался звонким. Когда на листья – глухим и влажным. Хотелось пить и дышать. Но на горло давил галстук. На плечи – костюм. Обувь казалась тесной. И голова была тесной. И в груди что-то ворочалось, сетуя на неудобство. И земля притягивала его слишком сильно, словно соскучилась, пока он пребывал в небесах.
Иногда на Рыбкина накатывало подобное. И тогда он стискивал кулаки и начинал мысленно трепыхаться. Представлять, что он растет, расправляет плечи, становится великаном. Возвышается над собственной слабостью. В этот раз привычный фокус не удался. Он как будто стал больше самого себя. Все, что томилось в тесноте, вырвалось на свободу. Царапина на носке ботинка начала ныть, словно ссадина на ноге. Воротник плаща принялся зудеть на сгибе. Сам плащ обратился сложенными за спиной крыльями. Ветер обнял Рыбкина и не дал ему упасть. Он словно сам становился ветром. Что за ерунда?
Рыбкин остановился, закрыл глаза, глубоко вдохнул, потянул узел галстука. Странное ощущение, будто ничего нет, не оставляло…
Ничего нет. Умер не его отец, а он сам. И стоит у выхода из аэропорта не топ-менеджер крупной торговой компании, а его все еще не осведомленная о трагическом обстоятельстве тень.