– Дамы и господа, простите меня, – прошептала я. – Я не готова произнести речь, поскольку я не была готова к победе. Но большое спасибо, что проголосовали за меня. Я буду делать все, что в моих силах. – Тут я посмотрела на папу. – Прости меня, папа.
Я очень удивилась, когда зрители великодушно мне похлопали, но мне все еще предстояло услышать папины слова: «А я тебе говорил».
Победа была горькой – она действительно наложила отпечаток на нашу некогда близкую дружбу с Пэм. Но для меня эта корона символизировала прекрасное, незнакомое мне чувство – принятие.
Только-только обретенный покой вскоре был нарушен, когда папа объявил, что его переводят на службу в Висбаден в ФРГ.
Я была разбита. Германия была на другом конце света. Ко мне тут же вернулись все прежние страхи. Я сразу подумала: как же я буду без друзей? Я пошла с этим к маме; она посочувствовала мне, но напомнила, что мы – часть военно-вооруженных сил и что переезды – неизбежная часть нашей жизни.
Когда я закончила среднюю школу, а мама родила малыша Джеффа, мы попрощались с соседями и близкими друзьями. Все обещали звонить и писать письма, но я помнила прежние обещания и знала, что писем и звонков не будет. Моя подруга Энджела шутливым тоном сообщила, что Элвис сейчас находится на службе в Бад-Наухайме в ФРГ.
– Представляешь? Ты будешь в одной стране с Элвисом Пресли, – сказала она.
Мы взяли карту и увидели, что Бад-Наухайм находится недалеко от Висбадена.
– Я туда еду как раз с ним познакомиться, – сказала я в ответ.
Мы посмеялись, обнялись и распрощались.
Казалось, что пятнадцатичасовой перелет в ФРГ будет длиться вечность, но мы наконец-то прибыли в прекрасный старый город Висбаден, штаб военно-воздушных сил США в Европе. Мы заселились в отель «Хелена», огромное достойное здание на главной улице. Через три месяца жить в отеле стало слишком дорого, и мы взялись за поиски съемной квартиры.
К счастью, нам удалось найти большую квартиру в старом здании, построенном задолго до Первой мировой войны. Вскоре после переезда мы заметили, что остальные квартиры вокруг снимали одинокие девушки. Эти фроляйн весь день расхаживали в халатиках и неглиже, а по вечерам роскошно наряжались. Немного подучив немецкий, мы поняли, что, хоть это нигде не афишировалось, мы жили в борделе.