Я увидела мыслительный процесс в голове доктора, когда он дослушал перевод моих слов. Наверное, он ничего не понял.
– Я хотела сказать, что я… Я его… Ну… Иначе, конечно, я бы не согласилась на это… Но я не могу об этом говорить. Я пыталась! Но я не могу!
Мне было трудно подобрать слова, чтобы описать проблему, и я отчаянно жестикулировала.
– Лора, я верно тебя понял, ты не можешь сказать Авияму о своих чувствах к нему?
Я болезненно поморщилась.
– Я тебя понял, сейчас мы со всем разберемся. Подожди меня немного, я предложу Авияму позавтракать в ресторане, пока мы с тобой поговорим.
Самый неловкий разговор в моей жизни занял почти четыре альбусситских часа. Мне пришлось пересказать доктору все наши встречи с самого начала, густо краснея, описывая в деталях свои чувства на каждой стадии знакомства до приезда на Альбус. После такого подробного рассказа доктор Эрл подтвердил свою догадку. Он определил, что мой блок выстроен обидой и желанием защититься от возможного будущего предательства. После он попросил меня хорошенько подумать и вспомнить, какая из ситуаций причинила мне больше всего боли.
Ответ я знала. В своем рассказе я обошла эти события стороной, потому что воспоминания о них до сих пор рвали грудь на части. Те сто пятьдесят часов на корабле, когда я не видела Авияма, и думала, уже больше никогда не увижу, ранили меня больше всего.
Обратную дорогу на парящем я прокручивала в голове, как доктор Эрл создал очень натуральную проекцию моего жениха и вынудил высказать ему все свои обиды. А после мне предстояло признаться этой очень реалистичной фигуре Авияма в своих чувствах. Оба задания я с треском провалила. Но доктор сказал, что и не ожидал другого результата за такой короткий срок. Перемены должны занять некоторое время, и они уже начались. Эрл подсказал мне несколько нейтральных выражений, которыми я смогу завтра воспользоваться, и, обтерев мне лицо неким лосьоном, после которого мигом спала краснота, вернул жениху. Морально я была выжата.
– Я не собиралась прыгать с моста. Уилсон знал это, он просто манипулировал мной. – я слишком зла на «американца», чтобы звать его по имени. – Не знаю, что он наговорил Борису, на самом деле, лишать себя жизни я не собиралась. Я согласилась на эту поездку, потому, что мне нужно было как бы… развеяться.