Вот и в тот раз, мальчишки собрались в гараже Андрея Перервина. С мамой Андрея вы уже знакомы. Это милая женщина, если вы помните, была портнихой. А вот отец Андрея был потомственный милиционер, а попросту «Мент». Андрей не обижался, когда мальчики так говорили про его отца. Так уж вышло, что мы жили в такое время, когда работников органов правопорядка не очень-то жаловали. Но отца Андрея мальчишки уважали. Ну, во-первых, он всегда пускал их в гараж. А во-вторых, все в округе знали, что отец Андрея был строг, но справедлив. Местных алкашей, поскольку все они не один раз побывали в его кабинете, отец Андрея знал наперечет. Завидя его широкую и сильную походку, добродушно улыбаясь, они вставали, и снимали со своих немытых неделями голов просаленные кепки, почтительно приветствуя блюстителя порядка.
В этот раз все готовились не просто к очередной дискотеке, а к торжеству, посвященному Дню Советской армии и Военно-морского флота.
«Ух и зададим мы жару», – восторженно сказал Яша.
Он ловко командовал всеми мальчишками, раздавая им указания, что кому делать. В компании был человек, без которого все это бы не состоялось, – Руслан Зайцев. У этого мальчика был двухкассетный магнитофон фирмы «SHARP». И поэтому он был почти «богом». Все уступали ему место, никто не смел его обижать, в противном случае все могло бы накрыться медным тазом. Руслан, как всегда, сидел на самом классном месте – старом кресле, которое отец Андрея притащил в гараж, когда делал ремонт в комнате. А потом, как водится, забыл отнести его обратно. Так оно там и прижилось, невзирая на протесты мамы Андрея и постоянные жалобы на оставшееся пустым место в квартире, где стояло это злосчастное кресло. Мальчишки бурно спорили о том, какая песня будет в альбоме первой, а какой композицией надо завершать дискотеку. Шумно, и не всегда спокойно обсуждали последовательность, какой трек будет звучать на каком месте в новом альбоме. Леша, например, считал, что дискотеку надо обязательно завершить медленной композицией. Чтобы потом спокойно пойти провожать понравившуюся девчонку до дома.
«Ага! – возмущенно кричал, возражая ему Максим. – Вам – то хорошо, а моя девчонка уже определилась. Я итак пойду её провожать. Дайте мне спокойно подрыгаться!» – говорил он, как всегда перематывая кассету на карандаше, и весело улыбаясь от чувства собственной значимости.