– Угу. Чай или кофе?
– И чай, и кофе. Пастернак или Мандельштам?
Он весело взглянул на неё, вскинув бровь.
– Пастернак.
Она кивнула.
– Сова или жаворонок?
– Сова.
– Сладкое или солёное?
– Солёное.
Вопросительный взгляд в её сторону.
– И сладкое, и солёное.
– Технарь или гуманитарий?
– Технарь.
– Кино или книги?
– Книги.
– Угу.
Машина остановилась. Тем же порядком – вдвоём под его курткой – они добежали до дверей, отряхнулись и поднялись на второй этаж. Он заказал много еды – можно представить, сколько энергии тратится на таком концерте! И вообще, по нему было видно, что он любит много и вкусно поесть. И, наверное, выпить. Но в этом Лада его заподозрить не могла. Глаза у него были чистые, ясные, и в гостях тогда он выпил совсем чуть-чуть, только за именинника. И сейчас, когда официант спросил:
– Вино? – и начал было предлагать подходящие к стейку вина, коротко сказал:
– Нет. Я за рулём.
И они вместе с официантом посмотрели на Ладу, и она подтвердила:
– Нет, не надо. Мы за рулём.
Хотя очень легко было представить его в компании, где он и выпьет с удовольствием, и расскажет солёный анекдот, а возможно, и споёт.
Она ожидала, что, огромный, уставший, голодный, он выберет стейк с кровью, но он вслед за ней повторил:
– Средней прожарки.
Ели молча, с аппетитом, даже жадно, только что не урча от удовольствия. Поглядывали друг на друга. Стас красиво управлялся при помощи ножа и вилки со стейком и при этом таскал пальцами румяные ломтики запечённого картофеля с отдельной тарелки и ловко забрасывал в рот. Пил вперемешку минералку и томатный сок.
Когда Лада сложила приборы на опустевшей тарелке и откинулась на спинку стула, явно показывая, что есть больше не хочет, спросил:
– Десерт? Кофе, торт?
Лада кивнула. Подошедший официант перечислял: морковный, банановый, грушевый… Стас молча наблюдал. Потом, видно, что-то уловив в выражении её лица, подтвердил:
– Шоколадный.
К торту Лада без раздумий попросила двойной эспрессо, а Стас в качестве десерта доел почти всю заказанную еду и запил чайником облепихового чая.
Утолив голод и, видимо, немножко отдохнув, он стал благодушным, мягким, как большой плюшевый медведь, глаза и губы тепло улыбались, глядя на Ладу.