– Но с поезда ведь какие-то люди странные сошли. Представь, если они вас вдвоем встретят? – не унимался Ной, чья роль, снизошедшая до простого сторожа, не очень то ему нравилась.
– И что? – Нина пошла звать Егора. – Вот вечно ты про людей плохое думаешь. В общем, давай без споров. Мы скоро будем.
Ной мог бы еще поспорить, но он и сам прекрасно понимал, что Нина была права – с его ногой после такого марш-броска через гору он вряд ли бы смог нормально пройти еще несколько километров по полю до соседского участка. Но перестраховаться стоило, поэтому все-таки уговорил Нину взять с собой свое ружье. Она, конечно, стрелять не умела, но в таком виде вполне была способна отпугнуть непрошенных гостей. Ружье понес Егор, чему оказался несказанно рад: для мальчишек возможность подержать в руках оружие была куда как желанной.
Так они и ушли. Ной остался в гордом одиночестве. И только когда парочка уже скрылась из виду, вспомнил, что, оказывается, совершенно позабыл об их собаке. Ее нигде не было, а ведь эта черно-рыжая дворняга просто обожала виться подле Нины и вечно была на виду. Куда она могла подеваться? Нина, кажется, брала ее с собой в город. Ной нахмурился, но, не желая снова попадать под влияние тревожных мыслей, которые опять бы выставили его в глупом свете, отогнал их. Ему хватало забот и без этого.
Обойдя на всякий случай дом, он немного потоптался на крыльце, неизвестно зачем пытаясь разглядеть что-либо на горе, но, так ничего и не обнаружив, вернулся к себе. Скрипучая койка приняла его с распростертыми объятиями. Ной заложил руки за голову и уставился в потолок.
Надоедливая муха, о которой он успел позабыть, куда-то делась и не торопилась возвращаться.
Мысли, овладевшие Ноем, были сумбурные. Несмотря на, казалось бы, вполне себе логичные и внятные предположения Нины, в приключившейся истории присутствовало что-то эдакое, словно бы какая-то нестыковка, которую он не мог никак нащупать своим умом. Например, почему остальной состав не раскачивался, а только два вагона? Может, дело было в подвеске? На цистернах и товарных вагонах наверняка имелась другие рессоры, более жесткие и от этого не реагирующие на сотрясения, подобно пассажирским. А запах – он еще на этой стороне горы ощущался, вполне возможно, где-то на склоне умерло животное и на летней жаре провоняло всю округу. И касаемо звуков нашлось объяснение: все те же рессоры, наверняка шум шел от них, просто отражаясь эхом, звук приобрел столь пугающие формы. Тряпки, валявшиеся под пнем и вымоченные в чем-то – в них наверняка ребята завернули бутылку, чтобы она не разбилась. Они потом и бросили ее обратно, она раскололась, а остатки напитка пролились на куски ткани, отчего те и были влажными.