Комната наблюдения за всеми отделами. Здесь всё обвешано разными мониторами, отражавшими состояние различных систем. Судя по показаниям, в жилом отсеке какие-то серьёзные повреждения. Что ж, натянув скафандр, отправляюсь туда. Несколько шагов вперёд, вроде спокойно. На всякий случай закрываю все шлюзы за собой. Интересно, что почему-то помещения, где обычно ночуют космонавты, находится не так уж далеко от реакторной. Думаю, что конструктор данной станции был не очень смышлёным человеком, раз решил, что это хорошая идея, достойная реализация, а может просто не было другого выбора. До входа оставалось считанная пара метров, но резко почему-то появилось чувство страха. Таких внештатных ситуаций давненько не происходило. Уже и позабыл, что тут бывает что-то новое, неизвестное. Перед дверью простоял, наверное, минуты две, не решаясь зайти внутрь. Вдох. Выдох. Я вхожу! Осторожнее там, кто с другой стороны! Внутри не сразу понял, что же не так. Вроде обычное помещение: пара кроватей, шкафчики, небольшой столик, моё барахло летает, – но тут мой взгляд пал на какое-то очень странное пятно. Оно переливалось фиолетовым оттенком, будто имея необычайно огромную глубину, но при этом одновременно было очень тонким… даже бы сказал, что невозможно тонким. И ещё понемногу увеличивалось. Вблизи нечто выглядело ещё более невероятным. Слишком странное. Это живое существо? Нужно попробовать дотронуться. Касаюсь и тут же резко отдёргиваю руку. В палец ударила невероятная боль, от которой я даже закричал во весь голос. Кажется, это первый звук, изданный мной за столько бессчётное количество дней, проведённых на этой станции. Кусок перчатки скафандра просто рассыпался, а под дыркой была омертвевшая кожа, выглядевшая как при гангрене. Какого чёрта?! – уже во второй раз за пять минут воскликнул я. А потом снова осмотрелся и понял, что то самое пятно многократно увеличилось в своих размерах и начинает всё ускорять свои темпы роста. Раздался писк, после которого загорелись аварийные лампочки, означавшие, что в этом отделе есть угроза разгерметизации. Сваливаю.
Скачок к гермодвери. Теперь только оставалось открыть её. Каждая секунда длилась вечно, а каждый оборот вентиля стоил невероятных усилий. Кажется, на лбу даже выступил пот. А звук лишь усиливался, нагнетая и без того скверную атмосферу. Неплохая шутка, атмосфера нагнетается из-за скорого отсутствия атмосферы! Был бы кто рядом, то, наверное, очень бы сильно посмеялся с такого классного каламбура. И спустя 13 секунд на часах, она распахнулась. После того, как дверь захлопнулась, я прижался к ней и попробовал перевести дух. Но ничего не вышло, ведь проблема не была решена, никак, а что ещё хуже – никто не знает, как её решить. Мне необходимо попасть в комнату наблюдения, чтобы попытаться продумать хоть какой-нибудь план. Чёрт, стоило появиться чему-то хоть сколько-то интересному, так это сразу оказалось смертельной опасностью! Пока добирался до нужного помещения, пробираясь через очередную кучу шлюзов, голову посетила неплохая мысль: «А что если просто отцепить жилой отсек?». Станция полностью модульная и практически любой отсек отделим, кроме реакторной и смотровой, потому что они являются ключевыми, без них станция не сможет долго протянуть. В штатном режиме обычно другие люди в моё отсутствие занимались установкой новый частей. Поэтому ей никогда не пользовался и имею лишь смутные представления о том, как это устроено.