Моргнув, Алиса с опаской осмотрела блюдо и убедилась в его целостности. Повезло, в следующий раз надо быть осторожнее, Марина Арнольдовна всегда цепко замечает, стоит ли оно на столе, когда приходит в гости.
– Ну что, жена, ужин будет? – весело спросил Саша, входя в кухню.
Он успел принять душ и надеть футболку вместо рубашки и галстука. Мокрые светлые волосы взъерошены, глаза улыбаются, в их синеве пляшут искорки. Какой же Сашка красивый, и он ее любит! Ей повезло, очень повезло!
На этот раз мантра пришлась в тему, и Алиса прильнула к мужу, обхватила его руками, но до губ не дотянулась даже на цыпочках. Засмеявшись, Саша сгреб ее в охапку и усадил на столешницу, начал целовать жадно, как в самом начале знакомства. Сдвинулась и грохнулась об пол какая-то чашка, но оба не обратили на нее внимания, Алиса обхватила мужа ногами, вспоминая, куда засунула лубрикант.
Писк из спальни разом прервал идиллию, Саша резко отстранился и бросил:
– Иди. Я стейками займусь.
Почти бегом Алиса добралась до кроватки и взяла малышку на руки. Успела! Девочка еще не успела проснуться окончательно и разреветься, это очень хорошо! Саша не выносит детских криков, тем более, он только что пришел с работы, устал. Еще и с сексом облом, в последнее время и так у них не все гладко в постели, но муж ведь должен понимать, что младенец – не кукла.
– Тише-тише, пришли мыши, а за ними два гуся, – тихонько шептала Алиса, прикладывая дочку к груди. Жадный ротик захватил сосок, стало невыносимо приятно, но тут же захотелось пить.
Надо потерпеть, не умрет же она от жажды за десять минут. Пусть Саша спокойно готовит мясо, они не будут мешать.
Когда из приоткрытой двери донесся аромат жареной говядины, Алиса с ребенком на руках рискнула войти в кухню. Пританцовывая у электрогриля, Саша ловко переворачивал стейки и посыпал их крупной солью и свежемолотым черным перцем. Рядом в мисочке зеленел мелко нарезанный базилик и тимьян. Открытая бутылка Киндзамараули, два фужера и кубики бри дополняли картину.
Почему-то Алисе вспомнилась ее родная кухня в блочной пятиэтажке на первом этаже. Папа так же стоял у плиты и жарил мясо на здоровенной черной сковороде, а мама оттирала тряпочкой праздничные тарелки в мойке с вечно протекающим краном. По особым поводам папа всегда становился к плите, сходив предварительно на рынок к знакомому мяснику, который отдавал вчерашние куски подешевле. Только вместо стейков из говядины у них, конечно, была свинина. Вместо дорогого вина – бутылка Сангриа, а вместо зеленого салата – нарезанная капуста с морковкой. И майонез, который папа добавлял абсолютно во все блюда, даже чай пил с хлебом, намазанным толстым слоем майонеза.