– Вы, наверное, подумали, что это очередной эликсир жизни от сумасшедшего бирюка и нелюдимого пришлого человечка? А, нет, други мои! Это плод тридцатилетнего коллекционирования позитивной энергии. Не вздыхайте, сейчас все объясню. В этой бутылке находится чистая родниковая вода, однако, совсем не простая – чудесная. А, чудо в том, что вода является идеальным накопителем и хранителем информации. К слову сказать, мы с вами, тоже в большей мере есть – вода. Правда, заряженная она, многомиллионным количеством лет, перманентно поступающей информацией. Что, сложно? Погодите, сейчас все растолкую по буковкам.
Брось Платон, чепухи в голове столько, что из ушей выливается – недовольно пробурчал Андрей Сергеевич и, хлопнув Митьку по плечу, чтобы тот закрыв рот, последовал за ним к столу. Платон, резко перестал улыбаться, затем, мгновенно схватил обоих друзей за руки, скорчив плачущую гримасу, жалобно пролепетал:
– Ребята! Ну, пожалуйста! Выслушайте меня. Пять минут, не более.
Митька громко захохотал и, обняв Платона, ласково сказал ему:
– Да, ты что? Конечно, рассказывай братан. Водка подождет.
Тот, сразу снова повеселел и торопливо стал говорить:
– Я постараюсь, как можно короче, все вам объяснить. Постараюсь сжать информацию (реальную информацию), до минимума. Вот значи – и – т…
Он, выдохнув и жестко потерев щеки до красноты, полуофициальным тоном стал выговаривать каждое свое слово:
– Никто и никогда в вашей деревне меня не спрашивал, откуда я приехал сюда и зачем. Наверное, время нынче такое, интересуются только артистами, политиками и их нижним бельем. Вам тоже это не интересно, но я расскажу сам, а то пропаду в бездну, да еще и неопознанным. Это необходимо для полного понимания моей истории об таинственном сосуде в моем чулане. В этом домике, где я сейчас обитаю жила одинокая старушка Елена Филипповна. Вы ее помните. У нее был единственный сын Павел, который в 1975 году завербовался на север и пропал, как говорится, а был ли он вообще тут.
Сергеевич напрягся, и подняв к небу указательный палец, четко заявил:
– Я его помню. Парень был стоящий, не балабол. От страшной неразделенной любви к Верке – отличнице, бросив все и всех, в том числе и мать свою, исчез в неизвестном направлении. Кстати, это Филипповна кипиш навела, костями бросившись между этой влюбленной парочки, не дав им воссоединиться. Она была баба – кремень, как статуя на ВДНХ. Отец этой Верки, был ее первой и видимо последней любовью. Тогда, много дряни было выплеснуто на общую помойку вторпродуктов от злых языков. О, ловко, хорошо сказал.