Варвара, поняв, что её миссия окончена, молча пошла домой.
– Варькя, ты, што ли ча? – окликнула её бабушка из хлева.
– Я, ба.
Варя прошла в дом. Всё то же, всё также, но она – другая. Варя всё ещё чувствовала толчки в промежности. Они ей не мешали, но отвлекали внимание. Бросила сумку в угол, налила себе литровую кружку молока, отломила домашнего хлеба. Стояла посреди комнаты и жевала методично, как корова. Никаких мыслей в голове. На полу котёнок играл сам с собой, пытаясь отбить задними лапами петку, которую крепко держал передними лапами. Когда таким методом у него ничего не получилось, он попытался достать непокорный камешек через ухо. Варя, которая ещё вчера кинулась бы к нему, закузюкала, зацеловала бы, теперь без тени улыбки, тщательно разжёвывая ароматный хлеб, безучастно наблюдала за его игрой. Подошла к маленькому мутному зеркальцу, глянула на себя:
– Всё будет хорошо, – повторила она заклинание.
Она стала другая. Резко, за одну ночь она превратилась в женщину. Многие девушки, становясь женщинами, остаются такими же наивными, как и были. Варвара вдруг ощутила себя взрослой, даже семейной женщиной. Она не собиралась претендовать на свободу Геннадия. Просто она почувствовала, что она теперь не одна. Так не бывает? Бывает. Это интуиция.
Жизнь вошла в свою колею. Варя на работе, Варя дома – хозяйство, учебники. Всё, как всегда. Она даже не пыталась подойти к Геннадию, который стал кумиром деревенской молодёжи на три дня. Он постоянно был в окружении, его постоянно куда-нибудь возили, что-то показывали, а вечером, несмотря на утомительную работу в поле, молодёжь собиралась у клуба, но не потанцевать, а послушать то, что рассказывал Геннадий и рассказать ему что-то о себе, слушал он с огромным интересом. И девушки, и парни, – все были просто влюблены в него, никому не было дела до Варвары, которая не выходила из дому. Никто и не вспомнил, что они с Геннадием провели ночь в сторожке.
Геннадий уехал. Через месяц вся деревня носилась с газетой, в которой был напечатан его репортаж. Обо всех он написал, да так здорово, что многие как бы узнали себя заново – с лучшей стороны. Для Вари же ничего не изменилось. Время шло. Она стала полнеть. Ей всё время хотелось кушать. Однажды, когда она съела целую банку солёных огурцов с хлебом за один присест, мать, не глядя на неё, сказала: