Вера стала моим щитом в первые годы. Когда я не мог найти работу, когда деньги таяли, я открывал Писание и читал: "Не заботьтесь о завтрашнем дне." Эти слова были как вода в пустыне – я не знал, как выжить, но знал, что не один. Однажды я встретил старика в церкви – Билла, американца с морщинистым лицом. Он услышал мою историю и сказал: "Вера – это не то, что ты теряешь в буре. Это то, что ты находишь." Мы говорили часами – он рассказал, как пережил войну, потеряв брата, но не надежду. Его слова стали уроком: вера растёт, если ты держишься за неё.
Были дни, когда вера трещала по швам. Это случилось через год после переезда, когда мы только начали вставать на ноги. Я нашёл мелкий заказ на ремонт крыши – первый после долгих месяцев тишины, – но клиент отказался платить, сославшись на "плохую работу". Деньги, что я рассчитывал принести домой, растворились, оставив нас с долгами за материалы. Я вернулся в нашу маленькую квартиру с пустыми руками, Лена посмотрела на меня и молча поставила чай, но я видел в её глазах тревогу. В тот вечер я не пошёл в церковь, как обычно. Не потому, что злился на Бога, а потому, что не чувствовал Его. Я сидел на диване, смотрел в стену и думал: "За что? Мы же старались." Лена пыталась меня вытащить, говорила: "Пойдём помолимся," – но я отмахнулся: "Мне нужно время." Вера, что держала меня в бурю дома, здесь казалась далёкой, как звёзды за облаками.
На следующий день я ушёл из дома без цели – просто бродил по парку неподалёку, пока не присел на скамейку. Рядом оказался парень – молодой, с усталым лицом, в потёртой куртке. Он кивнул мне, и мы разговорились. Его звали Азамат, он приехал из нашей страны полгода назад, бежал от того же, что и мы. "Тяжело здесь," – сказал он тихо, глядя в землю. "Дома я был учителем, учил детей математике, а тут мою посуду в забегаловке. Иногда думаю, зря уехал." Я спросил: "Что держит?" Он помолчал, потом ответил: "Молитва. Каждую ночь прошу сил, и утром встаю. Если я сломаюсь, кто поможет моей сестре там? Она одна осталась." Его слова ударили меня, как холодный ветер. Этот парень, у которого было меньше, чем у меня, – без семьи рядом, без крыши над головой, кроме съёмной комнаты, – держался за веру крепче, чем я.
Мы проговорили больше часа. Он рассказал, как однажды чуть не сдался – стоял на мосту, глядя в воду, думая: "Зачем всё это?" Но вспомнил слова отца перед отъездом: "Бог не в небе, сын, Он в тебе. Ищи Его там." Азамат ушёл домой той ночью, сел на пол и молился до утра – не о чуде, а о силе идти дальше. "И знаешь," – добавил он, глядя мне в глаза, – "на следующий день я нашёл эту работу. Простую, грязную, но она дала мне шанс." Я слушал его и чувствовал, как внутри что-то оттаивает. У меня была Лена, дети, крыша над головой – а я позволил одному провалу заглушить то, что держало меня всю жизнь. Мы попрощались, он ушёл своей дорогой, а я вернулся домой другим человеком.