– Вызывали, Александр Валерьевич? – спросил Брумель, занимая предложенное кресло.
– Ты новости утром видел?
– Да, а что там?
– Что там?! – взорвался начальник. – Какой серийный убийца? Ты всерьёз в это веришь?
– Это уже пятый случай за последние две недели, Александр Валерьевич. Слишком много совпадений.
– А может, тебе стоит рассмотреть версию с одичавшими собаками, а?
– Исключено. Это работа человека. Я займусь этим делом и докажу, что в городе действует серийный убийца.
– Олег, пресса и так нагнетает обстановку. Берись за дело, если хочешь, но без лишней шумихи, понял?
– Вы же меня знаете, Александр Валерьевич. Шумиха – это не моя стихия.
– Именно поэтому и предупреждаю. За работу…
– Оленька, кофе, – бросил начальник, не отрывая взгляда от монитора. Брумель, с тяжелым вздохом, вышел из кабинета, неся весть о новом, мрачном деле.
Он вошел в кабинет, где за компьютерами, в полумраке, копошились его подчиненные.
– Ну что, готовы поработать, мои юные падаваны? – голос Брумеля прозвучал хрипло.
– Всегда готовы, Олег Анатольевич, – отозвался Шишка, не поднимая глаз от экрана.
– Только что от Валерьянки. «Ночной парк» снова в деле, уже пятый труп. Берем под крыло эту клоаку.
– Это… где кадыки вырванные? – переспросила Щукина, поёжившись.
– Именно. Света, ты и Шишка – осмотр мест преступления. Каждый сантиметр.
– Я хотел с Костяном поработать в паре… – пробурчал Шишка, явно недовольный перспективой.
– Приказ. Шевелите булками, время – деньги!
– Олег Анатольевич, а вы верите, что это маньяк? – робко спросил Константин Косяк.
Брумель помрачнел:
– Нет. Это серийный убийца, Костя. Маньяки – это другая история. А теперь – марш работать. Всем всё ясно?
– Так точно, – вздохнула Щукина.
– Эх, Света… – протянул Косяк, глядя ей вслед с тоской.
– Хорош сопли жевать! Вы взрослые люди, а ведёте себя как дети в песочнице. Работайте, я сказал!
В мрачном чреве засекреченной базы, затерянной где-то в городских лабиринтах, таинственный мистер «N» сплетал сеть информации о своих врагах, словно паук, готовящийся к смертельной схватке.
Аглая Петровна, бывшая учительница химии, чьё имя до сих пор звучало с придыханием уважения в коридорах школы, теперь коротала дни в просторной квартире, оглашаемой лишь тихим тиканьем часов. Но стоило сумеркам сгуститься над городом, она выходила на свои ночные променады, словно призрак прошлого, ищущий отголоски былой славы.