К ней, к восходящей. К той, что так близко и так далеко.
К той, что манит. Притягивает. Зовёт настойчиво, властно. И полыхает над миром огненной синей короной.
Скоро. Уже почти. Осталось совсем чуть-чуть…
Мощный толчок.
Полёт вверх.
Сильные пальцы вцепились в остроугольные камни.
Мускулистое тело пружинисто приземлилось на горный уступ.
Голова откинулась, плечи расправились. В узких волчьих глазах отразились восходящие луны.
И, оповещая землю о новом схождении, из горла вырвался громоподобный раскатистый рёв.
Бледный рассвет обнял землю. Прошёлся по горным вершинам, спустился в каждый разлом. И, заглянув в очередное ущелье, осветил вход в древнюю пещеру. Рассеянный луч текуче скатился по скальной стене, пощекотал нос, скользнул по щеке, заросшей тёмной щетиной, и лёг на глаза, прикрытые тонкими подрагивающими веками.
Чихнув, Ланс дёрнулся и резко сел. Под ним зашуршало ложе из сухих листьев и прошлогодней соломы. Взгляд с готовностью обежал укрытие. Из полутьмы выступили каменные стены, а прямо перед Лансом маячило светлое пятно выхода.
Широко зевнув, Мордок поднялся. До хруста в связках потянулся, разминая полное жизненной силы тело. Затем тряхнул головой, освобождаясь от остатков сонливости, и, запахнув шубу из волчьей шерсти, двинулся к солнцу.
Он стоял на своём излюбленном месте, на самом краю высокого горного выступа. У ног простирался его новый мир – дикий, необузданный, суровый. А вдали, за холмами, над которыми плавала свитая из печного дыма туманность, – прежний.
***
– Вон, опять потянулись, – недовольно пробурчал Дакота, глядя в окно из-за сдвинутой занавески. – Опять, поди, в заповедник собрались.
Сидящие за столом охотники с неодобрением засопели.
– Что-то быстро Старх свои же слова подзабыл, – заметил коренастый бородач.
Магнус глянул на мужика.
– О чём? – спросил он без особого интереса.
– Да всё про то же, – отмахнулся Дакота. – После смерти Уорда месяца не прошло, как молодняк под руководством своего заглавного на северный склон попёр. А теперь совсем разошлись. Не уймутся никак!
– Всё жажда наживы, – поддержал третий гость, жилистый бледнолицый Мэтью. – Для них чем больше зверья набьют да травы с кореньями повыдирают, тем лучше. Всё в ход идёт. С ноготок росток, а туда же. Завтра тайга пустая стоять будет – никому дела нет. Сегодня хорошо, и ладно. А волчий товар, Вилф говорит, на столичных рынках так особо ценится. Мол, зверь священный, для магических обрядов само то. Слыхали?!