И никого. Ни у дома, ни рядом. Келли оглядел ночной двор и торопливо запахнул оконные створки, пока холод не выстудил комнату.
Мальчик, двумя годами постарше, тёр спросонья глаза. Его разбудил крик брата. Но сам он ничего не видел и, что за переполох посреди ночи, не понимал.
Следующей ночью всё повторилось. Только окна теперь были накрепко заперты. На том не закончилось. Младший сын Келли Мордока стал плохо есть, замкнулся и, чуть что, нервно вздрагивал. Особенно если пришедший гость чересчур усердно барабанил в дверь или вдруг рядом кто-то начинал громко смеяться. Что так сильно напугало ночью ребёнка, никто так и не понял.
На третью ночь Келли сам лёг в детской. Спать он не собирался, но после двухчасового бдения всё же его сморило.
Монстр пожаловал снова. Молодой отец уловил испуг сына сквозь дрёму и быстро поднялся. Он мигом подлетел к окну, но всё что успел увидеть – ускользнувший за угол дома звероподобный силуэт. Мордок просто остолбенел и не сразу решился выдохнуть. Тварь, что по непонятной причине повадилась к его дому, была огромных размеров. Келли болезненно поморщился – шрам на груди, таинственным образом возникший неделю назад, словно раскалился и жёг нестерпимой болью.
Через две недели Хельга жаловалась Магнусу на происходящее в доме сына.
– Всё ходит и ходит, – рассказывала она, утирая красные глаза. – Вот чего ему нужно, а? И ведь выловить чудовище никак не могут.
– Так зови их сюда, – предложил Мордок. – Своих уж как-нибудь убережём.
– Да звала ведь. Но Келли ни в какую. Привыкли, говорит.
– Вот как… – Потирая подбородок, Магнус задумался. – Его только меньшой видел?
– Да сколько раз уже! – отмахнулась сестра. – А Келли один силуэт разглядеть успел. Такой большой, говорит, в жизни таких волков не видел.
– Волков?
– Да не совсем, – поправилась Хельга и, промокнув глаза, взялась перекладывать платок на сухую сторону. – Но то, что не медведь, это точно. А так… то ли человек, то ли зверь, непонятно. Прямо сказки, Магнус. Да только как теперь не поверить.
***
Незаметно пролетели зимние и весенние месяцы. На исходе было лето.
Ополоснув в бегущей воде руки, Магнус загладил волосы наверх, подёргал на груди рубаху, остужая разгорячённую кожу, и встал с корточек.
– Им и раньше закон не писан был, – завели старую тему товарищи. Они сидели вокруг костра и ныряли ложками в котелок. – А теперь и подавно.