Когда я надел халат, перчатки и маску, все было готово. Я встал между ног мистера Джонсона и поднес острый хирургический скальпель к коже на его животе. «Можно начинать, Уинт?» – спросил я. После ее кивка сияющее лезвие сделало 12-миллиметровый разрез на коже, из которого пошла здоровая ярко-красная кровь. «Троакар, пожалуйста», – Лиз подала мне прозрачную пластиковую трубку с заостренным концом, который напоминал кончик затупившегося карандаша. Я поместил тонкий хирургический телескоп (инструмент, передающий изображения от цифровой камеры на телемонитор во время операции) в пластиковую трубку и ввел заостренный конец в кровоточащий разрез, сделанный мной в животе мистера Джонсона. Посмотрев на монитор, я увидел, что мы находились на уровне желтого подкожного жира. На этом этапе я стал осторожно проникать через брюшную стенку мистера Джонсона с помощью похожего на карандаш приспособления, надавливая на него своим весом, прокручивая его и вонзая острый конец вглубь тканей. Если бы он не подписал согласие на это, меня бы привлекли к уголовной ответственности. В данном случае нападение с ножом было согласованным и контролируемым и каждый слой брюшной стенки – жир, фасция, мышцы, жир – был виден мне на экране, пока троакар благополучно проникал в брюшную полость.
Процедура, которую я собирался провести, должна была изменить жизнь мистера Джонсона. Через год после хирургического удаления большей части его желудка он будет весить 90 кг, у него пройдет сахарный диабет, он не будет испытывать голода и жаждать вредных продуктов, а его самооценка и качество жизни неизмеримо повысятся.
Я сделал четыре маленьких разреза на коже и ввел в брюшную стенку еще четыре похожих на карандаш троакара. Через один из троакаров была введена трубка, по которой диоксид углерода поступал в живот. Когда в брюшную полость мистера Джонсона поступило достаточно газа, его живот раздулся так, что снаружи был похож на живот беременной женщины перед родами. Внутри газ создал пространство, чтобы мы могли четко видеть органы и проводить операцию. Затем хирургические светильники выключили и операционная стала похожа на темный кинотеатр. Четкие цифровые изображения внутренностей мистера Джонсона светились на мониторах по всему помещению; воцарилась тишина, только сердечный монитор пищал.