Так как он постоянно переживал, а во мне всегда был силен дух противоречия, я никогда особо не волновался. Это его беспокоило. Я предпочитал просто один раз обдумать вопрос максимально тщательно, а потом принять решение и следовать ему. Если я сделаю вывод, что оказался неправ, то могу изменить решение. Это его выводило из себя. Отец говаривал мне: «Кен, хотел бы я, чтоб ты почаще впадал в панику. Ну хоть разок? Мне просто хотелось бы, чтоб ты паниковал». Он гордился тем, что регулярно паникует. Вот хоть убей, я не мог понять, почему мне надо так жить.
В саду отец мог сидеть и переживать обо всем, что его волновало, и это его успокаивало. Возможно, именно благодаря этой черте он ошибался реже, чем другие инвесторы. Он переживал обо всем до тех пор, пока переживать уже становилось не о чем. Может, так он минимизировал риски. Но наверняка именно поэтому он не был богаче. Он не был готов идти на риск, если благодаря своей панике не сводил риски к погрешности. В этом смысле он никогда не был рисковым человеком, а ведь чтобы по-настоящему разбогатеть, надо иногда использовать крупные просчитанные риски.
А что насчет прогулок? Когда отец гулял, его тело избавлялось от этой избыточной энергии, и он становился наиболее расслаблен. Он мог отправиться на долгую прогулку по городу или в лесу, и это его успокаивало. Он мог разговаривать во время прогулки и оставаться при этом спокойным. Он начинал каждый рабочий день с пешей прогулки быстрым шагом от железнодорожной станции, до офиса и повторял этот путь после работы. Когда мы с Артуром ездили на работу с ним вместе, мы приходили в офис потные, уставшие и злые. Отец же не потел никогда – он любил жару. Зато в такие моменты мог рассказать, что было у него на уме, – без прогулок так не получалось. Когда я перенес его кабинет в Сан-Матео в конце его карьеры, он шел пешком в офис и обратно и говорил, что это самое спокойное время за всю его взрослую жизнь – прогулки по садам Сан-Матео среди ярких цветов. Ему отлично удавалась ходьба, просто замечательно.
Тело его было потрясающим. Твердым. Он мог бесконечно идти, и ноги его не подводили, несмотря ни на что, – неважно, как далеко надо было идти, на какой крутой холм надо было подняться. Ему это очень нравилось.
Я живу и работаю на вершине покрытой соснами горы высотой в 600 метров с видом на Тихий океан. Я живу здесь уже 30 лет, и 200 человек из 500 сотрудников живут здесь, в штаб-квартире компании. А еще неподалеку расположено мое потрясающее ранчо на вершине горы – единственная частная собственность на территории заповедника в 2000 гектар. Однажды, когда отцу было 80, мы с ним и моим 12-летним сыном Нейтаном оставили прочих членов семьи на ранчо, а сами отправились вниз по склону в сторону океана по тропинкам, ведущим к самому сердцу каньона Пурисима. Отец насвистывал и болтал, словно мальчишка. Никаких переживаний. Просто гулял. Прогулки избавляли от переживаний.